Герилья в Азии. Красные партизаны в Индии, Непале, Индокитае, Японии и на Филиппинах, подпольщики в Турции и Иране

По какому праву вы оставляете адиваси одного сражаться в джунглях? Не справляетесь о его делах? Даете полную свободу угнетения и эксплуатации своим государственным управляющим? Почему ни один министр или крупный чиновник никогда не заглянет в деревни? Почему никогда не поймет их боль? Наксалиты потратили на сближение с адиваси не пару недель, а десяток лет. Они выучили язык адиваси. Усвоили их манеру одеваться и образ жизни. Поняли их трудности. Они заставили работать льготы для адиваси, гарантируемые именно государством. В тех школах, куда учителя раньше приходили только получать зарплату, теперь идут регулярные занятия. Лекарства из государственных больниц теперь не перепродаются на базаре, а действительно лечат людей. Торговцы предлагают добросовестную цену за эбеновые листья. Почему само правительство этого не добилось? Сейчас оно сближается с адиваси. Если отбросить аспект насилия, то в остальном наксалиты делали то, что должно было сделать именно правительство. Пятьдесят лет спустя правительство наконец-то озаботилось тем, что уже давно должно было сделать! Ситуация изменилась в одночасье. Прежде было проблемой, что Мадхья-Прадеш – такой огромный штат, появился Чхаттисгарх – все по-прежнему. Поездки министров и теперь – сбор подати. Формальный предлог – безопасность. И сегодня уже большое дело, если министр возвращается из ближайшей деревни, поставив галочку. Если надо сделать адиваси своими, станьте своими для них. Не избегайте запаха их тел, сохраните его в своем сердце. Протяните адиваси руку дружбы и сердечности, и после недолгих колебаний он, конечно, протянет вам руку в ответ.

Трудные времена для Бастара начались как раз в том самом 1966 году, после убийства махараджи Правирчандра Бханджадева. Тамошние адиваси начали бояться и тени горожан. Это напрямую отразилось на знаменитом во всем мире праздновании дашахры в Бастаре. В том году праздновать дашахру взялись очень немногие адиваси. А те, кто взялся, были в синих тюрбанах. Синий тюрбан был у адиваси знаком поддержки правительства. Но число их было очень невелико. В Бастаре у дашахры есть один нюанс. Это единственное место в стране, где дашахра может длиться 245 дней. Кроме того, здесь этот важнейший праздник индуизма, опирающегося на кастовую систему, начинается не иначе как с разрешения мириган, то есть далитской[58] девочки.

Как бы то ни было, к 1986 году я вступила в большой медиа-коллектив «Навабхарат Таймс», принадлежащий «Бенет Колмайн компани»[59]. Поэтому я начала писать о Бастаре. Когда в том же году я вернулась домой, то стала интересоваться и наксалитами тоже. В те дни один член законодательного собрания штата устроил мне встречу с второстепенным вождём наксалитов. В те дни эта организация ещё не была запрещена. Вернувшись, я написала в газету несколько очерков и новостей. Но насколько рискованными были мои тексты, стало ясно только в октябре 1987 года. Через несколько дней после моей свадьбы в дом явилась полиция. Я была очень молода, только переехала в новый дом – в общем, было неприятно. Это были люди из специального подразделения, и они хотели знать, зачем я в Бастаре переписывалась с некоторыми специальными корреспондентами. Когда я ответила, что я – корреспондент и никто не может запретить мне получать информацию, они закрыли вопрос. Но все было не так просто. Письма, которые я писала известным бастарским журналистам Кириту Доши и М. Э. Икбалу, до них не дошли. Их забрали с почты люди из секретного подразделения.

Это вскрылось, когда один журналист поймал сотрудника секретного подразделения на изъятии писем. Потом была страшная шумиха в законодательном собрании, главному министру штата пришлось приносить извинения журналистам. Всю эту историю я восприняла совершенно как должное. Мою почту перлюстрировали, мое имя звучало в скандале в законодательном собрании, полиция меня допрашивала, а я не считала уместным даже поговорить со своими друзьями в Дели. Не понимаете почему?