Геринга, 18

После нескольких дней в новых стенах, я привык к новой обстановке, перестал скучать по старому жилью, и теперь воспринимал родительскую авантюру с переездом скорее благосклонно. Удручала меня только мысль о том, что осенью мне предстоит пойти в новый сад, где не будет ни Егора, ни Эли, ни прежних ребят, игрушек и игр, к которым я так привык. Мне даже было жаль, что я больше никогда не увижу тётю-леопарда. Идея нового сада долгое время не давала мне покоя, и я всё расспрашивал папу о том о сём, когда мы вечерами гуляли с ним по нашей новой улице.

– А мы к Егору сходим в гости?

– Не знаю, малыш. Вряд ли. Мы ж не знаем, где он живёт.

– А в старый садик?

– Если захочешь, можем как-нибудь съездить.

Эта новость меня обрадовала.

– А к Эле в гости сходим? Мы знаем, где она живёт!

– Сходить-то можно. Только мама её теперь одна там живёт. А Эля с папой… Уехали они в общем. За границу.

– Это как?

– Ну, далеко уехали. В другую страну.

– А когда вернутся?

– Никогда. Насовсем они уехали.

– Зачем?

Тут папа задумался, будто бы подбирая слова.

– Ну, видишь, там как… Элин папа – он изначально не из нашей страны был. И вот они с Элиной мамой не поладили, и папа её другую женщину нашёл, а она из той же страны, что и Элин папа оказалась, и они решили вместе уехать, и Элю с собой взяли.

– А Элину маму они здесь одну бросили?

– Ну… Там у них сложно всё, понимаешь. Элины родители – они давно вместе не жили. Просто иногда её забирала мама, а иногда – папа. Когда-то давно они были вместе, но потом…

Я перестал слушать, что говорит папа, потому что запутался и перестал что-либо понимать. Всё это было слишком сложно: заграница, другая женщина, вместе-не вместе… Я увидел классную сухую палку, похожу на пистолет, и побежал к ней, чтобы поскорее её поднять, пока кто-нибудь другой этого не сделал. Завладев палкой, я и вовсе забыл, о чём мы до этого говорили, и стал целиться в голубей и делать губами «пещ-пыщ-пфф». Папа по этому поводу, кажется, вздохнул с облегчением.

Глава 6

– Запомнил? Ну-ка давай ещё раз.

– Улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пять… пятьдесят…

– Пятьсот семнадцать. Ну ты чё, сын? Пять сотен и семнадцать.

– Как понять «пять сотен»?

– Ну смотри, вот, видишь деньгу?

– Да.

– Какая цифра тут будет, если я нули закрою?

– Один.

– А если только последний ноль закрою?

– Десять.

– А так?

– Десять и ноль.

– Десять и ноль – это сто. А сто – это десять раз по десять. А десять – это десять раз по одному. Понял?

– …

– А теперь смотри: раз, два, три, четыре, пять денежек. Какая на них цифра на всех?

– Такая же.

– Какая «такая же»?

– Сто.

– Во-о-от. Сколько тут бумажек с цифрой «сто»?

– Раз, два, три, четыре, пять. Пять!

– Правильно! Пять раз по сто – пять сотен то есть. А пять сотен – это…

– ПЯТЬСОТ!!!

– Вот молодец! А теперь давай ещё раз адрес повторим: улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пятьсот семнадцать. Запомнил?

– Да.

– Повтори.

Папа и я сидели на полу в большой комнате с телевизором. Он хотел, чтобы я крепко-накрепко запомнил адрес нашей новой квартиры и в тот вечер оторвал меня от игры и взялся преподавать мне эту науку. Само собой, я, обложившийся машинками и конструктором, намеревался провести этот вечер по-своему. Все усилия папы научить меня чему-то бились в моей голове о вопросы: «Зачем мне всё это надо? Какой в этом высший смысл Как это новое знание поможет мне строить гаражи для машинок здесь и сейчас?» Скорее всего, никак. Во всё, что находилось за пределами «здесь» и «сейчас», мне погружаться не хотелось, поскольку смысла я в этом не видел. Зато видели этот смысл умные взрослые, которым только это запределье на максимальном удалении от «здесь» и от «сейчас» и было важно. А уж хуйня, обозначенная загадочным названием «на всякий случай», была им и подавно во сто крат дороже завершённого и совершенного момента, прекрасного в самом себе.

– Зачем мне надо это учить? – спросил я папу после того, как всё выучил.

– На всякий случай. А вдруг потеряешься где-нибудь на улице. Что тогда делать? Вот что ты будешь делать, если потеряешься? М-м?

Я представил себя потерявшимся и попытался смоделировать свои дальнейшие действия. По всему выходило, что я должен был стоять на месте в потоке людей и тупо повторять адрес своей квартиры незнакомым прохожим, торопящимся куда-то по своим взрослым делам. «Улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пятьсот семнадцать! Обратите внимание вот кстати: улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пятьсот семнадцать! Слышали ли вы про Тайлера Дёрдена? А про улицу Беринга, дом восемнадцать, квартиру пятьсот семнадцать, м-м?» А дальше – ждать, пока прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет детдом.

Я ушёл в свои фантазии слишком глубоко, забыв про папин вопрос. Папе пришлось самому на него ответить:

– Если потерялся, надо подойти к дяденьке милиционеру. Дяденьке милиционеру надо сказать, что ты потерялся, и что твои родители живут… Где они живут?

– Улица Беринга, дом восемнадцать, квартира пятьсот семнадцать.

– Вот молодчина!