Герлен. Загадочная история легендарной семьи парфюмеров

Тонкий и мягкий, L'Heure Bleue вобрал в себя пудровые ноты ириса и изысканной ванили, сдобренной мускусом, тепло гвоздики и аниса, которые придавали аромату особую чувственную бархатистость. Верхние ноты, деликатно свежие, смело сочетали бергамот и анис. Ноты сердца, пряные, цветочные и пьянящие, вобрали в себя гвоздику, нероли, гелиотроп, болгарскую розу и туберозу.

Этот прекрасно сбалансированный аромат поистине гениален. Это были первые духи, изготовленные на заводе Guerlain, которые содержали альдегиды. Женственный и нежный аромат L’Heure Bleue, тем не менее, несет внушительную обонятельную силу, и в этой особенности заключался парадокс. Аромат раскрывался по-разному: иногда нежный и чувственный, порой тонкий и интенсивный, временами сдержанный и бурлящий или интимный и яркий. Запах, который довольно трудно определить, но легко узнать: ведь он, казалось, способен покорять сердца и тела.

Флакон для этих духов в стиле ар-нуво был одним из первых дизайнов Раймона Герлена в сотрудничестве с Жаком Шевалье из Baccara. Его выгнутое плечо, чувственные линии, запятые, вырезанные на стекле, отражают приметы художественного стиля, который характеризуется извилистыми линиями, напоминавшими изгибы женского тела. Вогнутая пробка вызывает ассоциации с вывернутым наизнанку сердцем или головным убором жандарма. Все это вызывало грусть о безвозвратно уходящей эпохе.

В манере акварелей Клемана Серво (1886–1972), изображавших набережную Сены напротив Нотр-Дама, которые использовались в рекламе L’Heure Bleue, этот аромат стал символом счастливого и утонченного периода Прекрасной эпохи.

Это время, увы, бесследно растворилось среди ужасов Великой войны.

Война

С объявлением Первой мировой войны в 1914 году Жак сразу же был мобилизован. Это стало настоящей трагедией, так как у него только что родился второй сын, Клод-Жак.

Сам ли Жак, попросивший у своей Лили носовые платки, смоченные в L’Heure Bleue, распространял их в окопах, чтобы поддержать боевой дух солдат и дать им утешительное чувство женского присутствия в этом мире страданий и смерти? Никто не знает.

L’Heure Bleue вскоре стал «ароматом крестной» в честь крестных матерей, которые брали на себя обязательство отправлять письма и небольшие надушенные саше для солдат на фронте. Романтичный и проникновенный, этот необыкновенный запах символизировал для мужчин, брошенных в горнило Великой войны, мир и мягкость женского общества. Посреди бушующего конфликта он воспринимался как талисман, метафора красоты в жестоком и кровавом мире.

В 1914 году Дом Guerlain наконец обосновался в доме 68 на Елисейских Полях, в самом центре проспекта, который в скором времени будет признан «самым красивым в мире». Габриэль и его сыновья, как всегда обращенные в будущее, обрели престижнейший парижский адрес. Потребовалось время и много терпения, но это был успех. Великолепное здание было построено по проекту архитектора Шарля Мюи, которому мы обязаны отелями Ritz в Париже и Carlton в Лондоне.

Газеты того времени называли его работы «новыми храмами красоты», и, безусловно, Дом Guerlain хотел построить такой храм в самом сердце Парижа. Элегантность столицы быстро вошла в привычку. Оформление магазина было доверено художникам из Каррары, а для отделки стен использовали семнадцать видов мрамора. По сути, это был «Салон продаж», как говорили в то время, где опытные консультанты встречали клиентов в роскошной и немного торжественной обстановке. Все это было олицетворением престижа Дома Guerlain.

Помещения штаб-квартиры теперь располагались на верхних этажах. Туда можно было подняться по великолепной лестнице, украшенной коваными перилами, достойными роскошных особняков XVIII века. Верхняя часть лестницы вела в просторный зал, из которого можно было пройти в кабинеты. Самый приватный кабинет служил местом проведения семейных советов. Стены в нем были облицованы деревом в стиле Людовика XV, а благородный венгерский паркет покрыт богатыми коврами. Именно там принимались все важные решения, касавшиеся компании; они сохранились в архивах. Туда приходили именитые клиенты со всего мира, многие из которых, увы, канут в вечность в водовороте Первой мировой войны.

Конфликт, разрывавший Европу, не подорвал веры Дома Guerlain в лучшее будущее. Pour Troubler, Vague Souvenir и Quand Vient l’Été стали флагманскими продуктами лета 1914 года, и магазин на Елисейских Полях всегда полон посетителей.

В следующем году, когда Жак Герлен вернулся с фронта, получив серьезное ранение и лишившись глаза, атмосфера стала куда более тяжелой. Ушел дух безрассудства. Нации погрязли в войне, пожиравшей людей, и пришло понимание: она затянется надолго.

Потрясенный всем увиденным и пережитым на фронте, Жак Герлен замкнулся в себе.