Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха

Выступавший на следующий день обвинитель от Великобритании сэр Хартли Шоукросс продолжил суровое осуждение. Он, в частности, сказал: «Не подлежит сомнению, что подсудимые принимали участие и несут моральную ответственность за преступления настолько ужасающие, что саму мысль о них воображение отказывается постичь. […] Ответственность Геринга за все эти преступления вряд ли возможно отрицать. Скрываясь за маской показного добродушия, он не меньше, чем все остальные, был творцом этой дьявольской системы. Кто же еще, помимо Гитлера, был более осведомлен о том, что происходило, или имел большую силу повлиять на ход этих событий? Руководство правительством в нацистском государстве, последовательное проведение подготовки к войне, заранее рассчитанная агрессия, зверства – все это не происходит самопроизвольно или без тесного сотрудничества людей, возглавляющих различные высшие учреждения государства. Люди сами по себе не вступают на чужую территорию, не спускают курок винтовки, не сбрасывают бомб, не строят газовых камер, не сгоняют вместе свои жертвы, если только их не организуют для этого и им не приказывают делать это. В преступлениях, совершавшихся систематически и в национальном масштабе, должен был быть замешан каждый, кто являлся необходимым звеном этой цепи, ибо без участия такого человека выполнение агрессивных планов в одном месте и проведение массовых убийств в другом было бы невозможным. […] Приходит время, когда надо сделать выбор между своей совестью и своим фюрером. Ни один из тех, кто, как эти люди, предпочел отречься от своей совести ради этого чудовища, которое они сами создали, не может теперь жаловаться на то, что их привлекают к ответственности за их соучастие в действиях этого чудовища».

Продолжая свою обвинительную речь, сэр Хартли зачитал письменные показания инженера Германа Гребе, который был свидетелем массовых убийств на Украине. Массовую казнь гражданского населения в городе Дубно 5 октября 1942 года, совершенную одним из карательных отрядов Гиммлера, Гребе описал так: «Люди, которые сходили с грузовиков, мужчины, женщины и дети всех возрастов, должны были раздеваться согласно приказаниям одного эсэсовца, который имел в руках хлыст. […] Без крика и плача эти люди раздевались, собирались в маленькие группы по семьям, целовались и прощались друг с другом, а затем ожидали приказания от другого эсэсовца, который стоял около ямы также с хлыстом в руке. В этот момент эсэсовец, стоявший у ямы, крикнул что-то своему товарищу. Последний отсчитал около двадцати человек и приказал им идти на насыпь. […] Я перешел на другую сторону насыпи и оказался перед огромной могилой; тесно прижавшись друг к другу, люди лежали один на другом так, что были видны только их головы. Яма была уже наполнена на две трети; по моим подсчетам, там находилось около тысячи человек. […] Теперь подошла следующая группа людей, они спустились в яму, легли на предыдущие жертвы и были расстреляны».

Заканчивая свою речь, британский обвинитель повернулся к судьям со словами: «Когда будете выносить приговор, помните об этой истории, но не для того, чтобы отомстить, а для того, чтобы помешать повторению подобного».

Смятение на скамье подсудимых было почти осязаемым. Одни подсудимые вытирали пот со лба, другие кусали губы, хмурили брови или делали вид, что заняты изучением документов. После Шоукросса выступили главные обвинители от Франции и СССР, подтвердившие обвинения своих коллег. Но Герман Геринг уже не слушал. Он перечитывал все обвинения, выдвинутые против остальных подсудимых американским и британским обвинителями, получая извращенное удовольствие от того, что в одной только обвинительной речи прокурора Джексона его имя упомянуто сорок два раза – намного чаще, чем имя ненавистного Ялмара Шахта!