Герман Геринг

Был задан и вопрос о том, оставался ли он до конца преемником Гитлера, и Геринг ответил: «Примерно год тому назад наши отношения с фюрером испортились, и глава рейхсканцелярии спросил его, буду ли я, как прежде, оставаться его преемником. Фюрер ответил на это, что если бы он решал этот вопрос теперь, то назвал бы преемником другого человека, но раз уж решение принято и закрепилось в умах людей, то пусть так все и остается.

Приближался день суда, и Геринг принял несколько важных решений. Во-первых, он решил придерживаться диеты, чтобы получше выглядеть в глазах публики на суде. Далее, следуя своему правилу «идти напролом», он пообещал себе, что не будет отказываться от ответственности за все то, что совершил; этим он сильно отличался от большинства узников, коротавших свои дни в «жестянке».

В его положении, впрочем, заключалась определенная ирония: всю жизнь он дожидался того дня, когда его назовут «персоной № 1», и вот дождался: он должен был предстать перед судом в качестве «обвиняемого № 1». Фюрер и здесь умудрился его перехитрить и подставить: никто не мог представить себе Гитлера сидящим на скамье подсудимых международного трибунала; он уступил эту честь своему «преемнику», и теперь Герингу приходилось отвечать за все, что произошло в годы их пребывания у власти.

В сентябре 1945 г. Геринга перевезли в Нюрнберг и поместили в тюрьму при местном Дворце правосудия. Директором тюрьмы был полковник американской армии Эндрюс, строго следивший за соблюдением всех порядков во вверенном ему заведении. Здесь Геринг опять встретил много прежних знакомых, среди которых был и Шпеер, который вспоминал: «Геринга поместили в камеру, располагавшуюся напротив нашей. Когда дверь за ним захлопнулась, он выглянул в окошко, прорезанное в двери, ошеломленно покачал головой, а потом принялся ходить по камере из угла в угол».

Глава 34 Кого ждало виселица

Что сделано — то сделано. Только дитя ждет от жизни поблажек, мужчина же должен, не ропща, принимать все, чем оборачиваются его поступки.

М. Стюарт

Последние месяцы своей жизни Геринг провел в камере одиночного заключения нюрнбергской тюрьмы и в зале судебных заседаний. Сначала ему было разрешено обедать за одним столом вместе с двадцатью другими заключенными, но потом полковник Эндрюс приказал кормить его отдельно, чтобы пресечь его влияние на своих товарищей по несчастью. Один раз в день его выводили в тюремный двор на зарядку. И ему также позволяли вести долгие совещания со своим адвокатом доктором Штаммером и помощником адвоката Вернером Броссом, знакомиться с документами, на которых стояла его подпись, и подбирать материалы, относящиеся к периодам его взлета и падения. Ему разрешалось отправлять и получать письма (многие из которых содержали просьбу поставить автограф на открытке, запечатлевшей рейхсмаршала в лучшие годы его славы). Ему уже перевалило за 53, но он, как ни странно, выглядел моложе. Его знакомые, оказавшиеся в тюрьме вместе с ним, говорили, что он напоминает им того Геринга, которого они знали в 1933 г. Когда тюремный психолог американец доктор Гилберт провел определение «коэффициента умственных способностей» подсудимых, оказалось, что Геринг занял среди них третье место, набрав 138 баллов и уступив только Ялмару Шахту, президенту Рейхсбанка, набравшему 143 балла — все-таки фюрер умел правильно подбирать кадры! — и Артуру Зейс-Инкварту, рейхскомиссару Нидерландов (141 балл). Геринг был очень доволен полученной оценкой, а главное — тем, что «это ничтожество Риббентроп» занял только десятое место, набрав 129 баллов.