Герман, или Божий человек

Честно говоря, и я тоже никак не уразумею – почему только возвратившись из эмиграции можно понять, что происходит в стране. Казалось бы, все наоборот – чтобы в чем-то разобраться, нужно много лет прожить в России, да кое-кому на это даже целой жизни не хватает. Неужели истина видится лишь издалека?

И вот еще какие возникают у меня вопросы. Почему Михаил Булгаков так надеялся на помощь Сталина? Почему пил горькую Юрий Олеша? И почему Осип Мандельштам решился написать всем известные строки: «Мы живем, под собою не чуя страны»?

Видимо, дело в том, что все мы действуем исходя из собственного понимания окружающего мира. И Олеша, и Мандельштам, что называется, отдавали себе полный отчет в том, что происходит в стране, хотя, конечно, многого не знали. Булгаков тоже кое-что знал и понимал, однако особенно в эти дебри не углублялся, поскольку надеялся после успеха «Турбиных», что уж ему-то с его талантом, в отличие от прочих, точно повезет, – надеялся до поры до времени.

Вот и Юрий Герман не мог забыть ни похвалу Максима Горького, ни благосклонное отношение властей к фильмам, снятым по его сценариям, и к его военной прозе. Ну как же их за это не любить?

Впрочем, по словам Алексея Германа, были и в жизни отца смелые поступки:

«Когда папе принесли на подпись письмо против Бродского, он спустил делегацию с лестницы. Не потому, что Бродский был ему особо дорог, – ему было на него наплевать, он и не знал, кто такой Бродский, – но его накрутил Гранин: если мы разрешим сажать поэтов, то все снова пойдет наперекосяк».

Пожалуй, тут с лучшей стороны показал себя и сын, поскольку появление слова «наплевать» в контексте с именем нобелевского лауреата – это круто, это требует немалой смелости! Что же касается отца, то этот его поступок следует воспринимать как следствие тех перемен, которые произошли в стране. Попробовал бы он в 40-х годах не подписать письмо против Михаила Зощенко или спустить с лестницы представителя общественности, явившегося, чтобы потребовать покаяния писателя перед своим народом.

Вообще-то с этим Бродским происходит что-то странное. Среди участников заседания секретариата ленинградского отделения Союза писателей РСФСР, единогласно осудивших Бродского, писателя Юрия Германа не было. Не присутствовал он и на судебном заседании по делу Бродского. Не числился Юрий Павлович и среди тех, кого обвинили «в необдуманной защите тунеядца Бродского». Их было только трое, осмелившихся высказаться на суде: Владимир Адмони, Наталья Грудинина и Ефим Эткинд. Но вот читаю в книге Раисы Орловой и Льва Копелева «Мы жили в Москве, 1956–1980» о том, как дружно прогрессивные литераторы встали на защиту опального поэта:

«Ученые, писатели, журналисты, студенты посылали письма в ЦК, в Прокуратуру, в Верховный Суд, секретарю Ленинградского обкома Толстикову, Председателю Верховного Совета Микояну, в Союз писателей. Мы помним далеко не всех, главным образом литераторов: В. Адмони, Б. Ахмадулина, А. Ахматова, В. Ардов, А. Битов, З. Богуславская, Б. Бахтин, А. Вознесенский, Р. Гамзатов, Е. Гнедин, Д. Гранин, Р. Грачев, Н. Грудинина, Ю. Герман…»