Герман. Интервью. Эссе. Сценарий

Неожиданно обе змеи бросаются вперед, РИККИ подпрыгивает, переворачивается на хвосте, летит кубарем, взлетает на всех четырех лапах, еще раз, еще раз, еще раз, но врагов нет. Воевать не с кем. Змеи исчезли. Неожиданно в углу сцены возникает хвост НАГА, хвост цепляет ствол дерева и дергает его. На сцену летят крупные, в шипах, черные плоды.

РИККИ (увертываясь от плодов). Где же вы, Наг и Нагайна, выходите, сражайтесь со мной.

НАГ (откуда-то из кустов). Всему свое время! Всему свое время, маленький хвастливый мангуст… И вы, гадкие, гадкие Дарзи!

ГОЛОС НАГАЙНЫ. Ждите нас, ждите, мангуст и птицы и все живое в саду.

ПТИЦА-КУЗНЕЦ. Динг-донг! Страшная битва в нашем саду не кончилась! Война! Война! Динг-донг…

ДАРЗИ. Я должен сложить тебе гимн! Сейчас же! Стань на камень, Рикки-Тикки, подними лапку вверх, мне легче будет придумывать слова! «Славься же, славься, великий красноглазый герой Рикки-Тикки…»

РИККИ встает на камень и поднимает лапку.

ПТИЦА-КУЗНЕЦ (начинает). Динг-донг!

ТАПЕР отрицательно качает головой и бьет по клавишам.

АТКИНС, понимая его, стучит кулаком по банджо. Оба эти инструмента образуют сейчас странную, не похожую на предыдущие мелодию. На всякий случай АТКИНС запрыгивает на пианино, подтянув повыше босые ноги, мало ли что.

ТАПЕР (очень громко). Эй, кто свободен и не на охоте? Кто не кормит детенышей в логове? А главное, вы, друзья мои, бандерлоги! К нам, сюда! Вы знаете меня, а я вас! И мы не причиним вреда друг другу. Ведь мы одной крови, вы и я! Музыка, музыка, музыка!

Свет в нижней части сцены меркнет, и хвостатые БАНДЕРЛОГИ появляются в нем наподобие легких теней. Одновременно прибавляется свет наверху, там, где спит приехавшая английская семья. Неярко горящие керосиновые ночники высвечивают мальчика, он сел в своей кроватке, огляделся невидящими глазами и заснул опять. Спят в пижамах и колпаках остальные, храпит, вписываясь в музыку, БАБУШКА, странно мерцает портрет королевы-вдовы над камином.

Внизу, среди БАНДЕРЛОГОВ, в танце делающих перестановку декораций, время от времени вспыхивают и затухают непонятно кому принадлежащие глаза.

НИЩИЙ с забинтованной головой, высоко задрав подбородок, слушает то взвивающуюся, то шелестящую песнь БАНДЕРЛОГОВ.

Среди БАНДЕРЛОГОВ выделяются три солиста, каждый ведет свою тему и поет в своей манере.

ПЕРВЫЙ БАНДЕРЛОГ. Это рассказывать надо с наступлением темноты, когда обезьяны гуляют и щиплют друг другу хвосты.

ВТОРОЙ БАНДЕРЛОГ. На крыльях птицы пала ночь. Летят нетопыри. В стадах, в хлевах – свободны мы до утренней зари… Удары когтя, стук зубов слились в протяжный стон. Внимай! Охоты доброй – всем, кто Джунглей чтит закон.

ТРЕТИЙ БАНДЕРЛОГ. Видишь? Мор-Павлин трепещет и в тревоге Обезьяны, плавно Коршун-Чиль кружится на расширенных крыльях. И неясные мелькают в полумраке Джунглей тени… Это страх, Охотник-крошка, это Страх!

ПЕРВЫЙ БАНДЕРЛОГ (вытянув хвост рукой непосредственно к залу). Стра-а-ашно вам всем, ну а нам нипочем. Братцы, ведь зад наш украшен хвостом…

В верхней части сцены в доме под звездами ТЕДДИ садится в кроватке, он в ночной рубашке. Медленно и мощно бьют напольные часы.

ТЕДДИ. Мама, мне снились обезьяны, они пели…

МАТЬ ТЕДДИ. Не шуми, ты разбудишь Бабушку. Ночь, ночь, до утра еще очень далеко… Какие странные ночи здесь, в Индии…