Герман. Интервью. Эссе. Сценарий

Неожиданно темнеет, ярче разгорается Глаз Джунглей. Начинается дождь. РИККИ и НАГАЙНА неподвижно смотрят в зал. Огромные в этом увеличенном мире капли тропического ливня похожи на хрустальные шары.

НАГАЙНА. Мое яйцо! Последнее яйцо королевской кобры… Зачем все?! (Закрывает глаза.)

АТКИНС. Черт возьми, сэр! В Афганистане, в Африке, да и здесь я видел много печального. Однажды целый корпус перемер от холеры. Я, наверное, старею, сэр, и мне грустно… Однако смотрите, черт возьми! Да не шевелитесь же вы…

Яркий и привычный уже Глаз Джунглей за пеленой дождя моргает, моргает, меняет цвет и перемещается, спускаясь ниже и ниже. И вдруг обнаруживается на голой ветке как часть маленького мохнатого существа. Только один глаз его огромен, второй мал, печален и похож на собачий. Мохнатое тельце этого существа на крепких кривых косматых лапках составлено из разных зверюшек, потерявших пропорции, – зайца, олененка, волчонка, поросенка и птицы.

На небольших коротких своих лапках хозяин огромного глаза – существо из детского сна – проворно спускается вниз, постанывая, повизгивая и похрюкивая, идет по стеклу и колючкам, присаживается на корточки и берет змеиное яйцо, слушает его и тихо стучит по нему. Яйцо лопается, как на пружинке выскакивает знакомая змейка в очках. Существо сразу щелкает ее по носу, так что очки у змейки подпрыгивают, и, присмиревшую, кладет в большой желтый цветок, который тут же с тихим звоном закрывается.

Так же постанывая, похрюкивая, сильно наколов одну лапу, светя, как прожектором, огромным своим глазом, существо это ковыляет к РИККИ, садится над ним, раскачиваясь, потом вдруг срывает огромный лопух и закрывает им РИККИ от дождя. И так, закрыв его от дождя, ложится рядом, согревая РИККИ шумным своим дыханием. Дождь из хрустальных шаров идет все гуще, и сквозь него светит, светит желтый неподвижный глаз. Удар грома гасит свет в саду, одновременно высвечивая его в доме, где последние минуты предотъездной суеты. Потому что БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК, ТЕДДИ, МАТЬ ТЕДДИ и БАБУШКА навсегда уезжают в Англию. Вещи уже собраны, и носильщики и кули под большими зонтами, и садовник, и даже нищий Матун – все здесь среди этого дома и среди этих упакованных вещей. Крыша в доме протекла от дождя, и на пустой кровати ТЕДДИ, и на пустом столе стоят тазы, в которые тоже громко капают капли.

Далекий гудок парохода.

ТЕДДИ, накрывшись отцовским клетчатым макинтошем, в его же болотных желтой кожи сапогах по пояс, высовывается в окно.

ТЕДДИ. Рикки, Рикки, Рикки! Мы уезжаем, где же ты? Я приготовил тебе клетку… А в Лондоне выпустил бы тебя… Рикки, Рикки! Они не хотят ни минуты оставаться здесь, им всюду чудятся змеи… У папы будут неприятности по службе из-за этого отъезда… Но он такой безвольный… Рикки, Рикки!