Герман Матвеев "Семнадцатилетние"

«Вот не было печали», — с досадой подумала Катя и вспомнила, что последнее время с Лидой что-то происходи. Девушка постоянно уединяется, часто бывает задумчива и всегда молчалива.

Тройка по истории всполошила всех. Сразу после урока Лиду окружили, наперебой расспрашивали о причинах сегодняшнего срыва, предлагали помочь, упрекали, напоминали обещание.

Лида терпеливо слушала и сдержанно отвечала ничем не значащими фразами.

Катя понимала, что Вершинина относится к разряду девушек, у которых не всегда можно получить прямой ответ. Она отозвала в сторону Тамару:

— Ты ее подруга... Что с ней такое?

Наверно, хандра. Я уже вас предупреждала.

— Так это что — болезнь?

— Зачем болезнь? Просто так. Вчера не было настроения, ну и не выучила.

— Надо что-то делать!

— Оставь. Ничего не сделаешь. Пройдет.

— Ты что! Покровительствуешь? — строго спросила Катя и, быстро пройдя к учительскому столу, захлопала в ладоши: — Тише, девочки! Садитесь по местам. Летучее собрание. Быстро, быстро!

— В чем дело, Лида? — спросила Катя, когда все расселись по партам. — Эта тройка имеет принципиальное значение. Я уже не говорю, о заседании райкома, но ведь ты комсомолка, подписавшая «Обещание», и не знаешь истории нашей страны. Период гражданской войны и интервенции — это самый важный момент! Мы должны его знать, как будто сами там принимали участие. Объясни собранию, почему не знала урока? Какие причины?

Лида встала и повернулась к классу:

— Девочки! Никаких особых причин у меня нет. Ну, просто я вчера устала и мало занималась. Меня удивляет, почему вы из моей тройки хотите сделать бог знает что! Ведь это все-таки не двойка. Неужели, Катя, ты думаешь, что до конца года никто не получит ни одной тройки?

— Уверена! Если захотим, не получим! — твердо сказала Катя.

— К сожалению, я не могу согласиться.

— А мы не можем делать послаблений. Кто хочет высказаться? Аня, ты? — предложила она слово Алексеевой.

— Хорошо, я скажу. Ты утверждаешь, Лида, что устала. А от чего? От уроков? Неправда! Мы все заняты столько же и не устаем. От физической или какой-нибудь другой работы по дому? Белье стирала? Дрова пилила?

Последние фразы вызвали улыбки, а некоторые девушки засмеялись вслух.

— Она полы мыла, — подсказала Женя.

— Я не понимаю, что вам смешно! — возмутилась Лида. — Как будто вы ежедневно стираете и моете полы?

— Полы ежедневно не моют, к твоему сведению, но подметают ежедневно. А тебе это, как видно, неизвестно. Натираем полы мы раз в месяц, у кого, конечно, паркет. Напрасно ты обижаешься! Я это говорю потому, что хорошо к тебе отношусь. Давайте, девочки, говорить откровенно. Когда я читаю старую, классическую литературу и там написано, как героиня-барышня жалуется, что она устала, то меня это злит. А что она, собственно говоря, делала целый день, чтобы устать? От безделья устала! Она даже сама не одевалась. На это горничные были...

— А к чему ты это говоришь? — спросила Клара.

— А к тому, что Лидина усталость выдумана. Она напустила ее на себя, подражая какой-нибудь княжне Мери или... не знаю кому! Никаких оправданий у тебя нет и быть не может! Ты здорова, тебе созданы все условия, и работы у тебя немного. Ты обязана хорошо учиться, и никаких разговоров! Мы этого требуем!

Закончила Аня, как всегда, горячо, резко и села, красная от волнения. Еще не совсем затих гул, вызванный выступлением Ани, а Женя уже начала говорить:

— Правильно сказала Аня. Усталость не причина, а простая отговорка. Мы по себе знаем, что это не так. Нас ты не проведешь. Давай, Лидочка, начистоту. Ты хандрила или мечтала... Я даже знаю о чем...

— О чем? — спросила Лида.

— Сказать? Ты не обидишься?

— Нет, — сказала Лида.

— Хорошо, я скажу. Девочки, смотрите на нее. Ты мечтала о нем...

Как ни была сдержанна Лида, но эта неожиданная и верная догадка Жени бросила ее в краску.

— Какая глупость! — с деланным презрением сказала она.

— Глупость? А что ты покраснела? — не унималась Женя. — Сама себя и выдала. Я же знаю, что мальчишки у тебя в голове слишком много места занимают. Но дело не в этом, — переходя на серьезный тон, продолжала она: — Нам нет никакого дела до мальчишек, если это не отражается на успеваемости. Так и запомни! Делу время, а потехе час!

— Ну что ты, Женя, болтаешь! — обиделась Лида.

— Те-те-те! Ты же обещала не обижаться!

— Катя, дай мне слово, — попросила Лида.

— Успокойтесь, девочки! — сказала Катя. — Ну, говори.

— Девочки, что вы на меня набросились! Я была на катке и на самом деле устала, но я же не оправдываюсь. Я виновата и даю вам слово, что в следующий раз исправлю тройку.

— Давно бы так, — улыбнулась Катя. — А дальше?

— Что дальше? — спросила Лида.

— Ты не знаешь? Тогда повторяй за мной: «Исправлю тройку по истории»... Ну, повторяй!

— Ну, исправлю тройку по истории, — с улыбкой повторила Лида.

— «И обещаю»... Ну? — настойчиво продолжала Катя.

— И обещаю...

— «Что больше троек не будет!» Ну, повторяй!

— Что больше троек не будет!