Герман Матвеев "Семнадцатилетние"

Константин Семенович слушал доклад, наблюдал за залом и досадовал. В школе есть силы, средства, возможности, и при желании можно сделать интересный вечер. Октябрьская победа семнадцатого года — это новая эра в истории человечества. И даже есть точное время... Выстрел «Авроры» в девять часов сорок минут. Эта минута должна звучать радостней, чем двенадцать часов Нового года. Для того чтобы придумать какую-то интересную форму вечера, нужно передать всю инициативу школьникам. Может быть, вначале это будет не очень удачно, но впоследствии найдется все, и появятся традиции. Главное — не бояться. Надо рисковать...

После перерыва началась художественная часть, поставленная силами нескольких школьных драмкружков. Забавно было смотреть на мальчиков с усами и бородой, выдавливающих из себя басом чужие слова. Казалось, что не борода к ним приклеена, а они к бороде.

Константин Семенович наблюдал за молодежью, прислушивался к замечаниям.

— А сильно Коля играет! — заметил кто-то из сидящих впереди, делая ударение на последней букве в слове «сильно».

— Зоя-то вроде оглоблю проглотила. Боится согнуться!

— А Шура выучила текст! Слышите, без запинки строчит!

«И готовиться к вечеру нужно не за неделю, — думал Константин Семенович. — Почему не участвуют физкультурники? Почему бы на вечере не чествовать лучших учениц, не устраивать бы для них какой-нибудь веселой церемонии...»

Художественная часть вечера закончилась около десяти часов. Загрохотали, заскрипели стулья, и через десять минут зал освободился для танцев.

Константин Семенович устроился в окружении своих десятиклассниц в углу зала, и около них кучкой держались знакомые мальчики. Когда зал наполнился, он сразу обратил внимание на одну особенность. Мальчики держались отдельно от девочек. Все были между собой незнакомы, и какая-то неловкость, скованность не покидала собравшихся. «Один из результатов раздельного обучения», — подумал он.

— Вы не танцуете, Константин Семенович? — спросила Лида.

— Когда-то танцевал немного... вальс.

— Я тоже люблю вальс. Только здесь такая толчея будет!

Марина Леопольдовна сидела неподалеку, разговаривала с Беловой и бросала сердитые взгляды в сторону учителя. В зал вошла оживленная Наталья Николаевна и остановилась возле Константина Семеновича. Девушки потеснились и освободили ей место рядом с учителем.

Без всякого объявления радиола заиграла вальс, и закружились пары. Девочки танцевали с девочками, и только изредка можно было заметить девочку, вальсирующую с мальчиком. Чаще всего это были брат и сестра, старые знакомые или особые смельчаки. Остальные мальчики продолжали стоять кучкой в стороне.

Перед Лидой вырос моряк и, щелкнув каблуками, сказал:

— Разрешите вас пригласить на вальс?

— Извините, я уже приглашена, — с улыбкой отказала она.

— Очень жаль... — пробормотал Игорь и подошел к Шариной. Нина смущенно положила руку на плечо моряка, и они быстро затерялись в гуще танцующих!

— Кто же вас пригласил? — спросил Константин Семенович.

— Наталья Николаевна! — смеясь ответила Лида.

— Я?! — удивилась учительница, но охотно встала, — Ну что ж, раз пригласила, приходится танцевать.

Светлана танцевала с Алешей. Ей было так хорошо, что она не обращала внимания на частые толчки в бок, не чувствовала под собой ног и, казалось, летела куда-то ввысь. Короткие фразы Алеши долетали до ее сознания, как во сне.

— Это наш первый вальс... Я запомню его на всю жизнь...

Она посмотрела ему в глаза и переложила руку. Сделали молча круг.

«А вдруг Игорь не шутит?» — подумала Светлана и сбилась с ритма.

Алеша задержал вращение и повел ее прямым шагом.

— Если бы ты... если бы вы знали, как я ждал этого вальса...

«Что он говорит? Зачем он так говорит?» — с тревогой думала Светлана, но не стыдилась признаться себе, что хочет слушать его еще и еще...

— Виноват! Свечка, не зевай! — раздался голос брата. Оглянувшись, Светлана увидела, что он танцует с Ниной.

«Почему не с Лидой?»

Кто-то прибавил в радиоле звук. Теперь музыка гремела, заглушая говор, но Светлана была уверена, что по движению губ она могла бы понять все, что ей скажет Алеша. Проносясь мимо одноклассниц, сидевших в углу зала, Светлана заметила Лиду и перехватила ее пристальный взгляд.

«Что она уставилась на нас?»

Между двумя танцами к Константину Семеновичу подошла Наталья Захаровна.

— Ну как? Нравится вечер? — с улыбкой спросила она, усаживаясь рядом.

— Честно говоря, не очень. Пришли только ради танцев...

— А что делать?

— У меня есть такая мысль... Школа устраивает в году три вечера: ноябрьский, новогодний и первомайский. Их, по-моему, надо твердо закрепить за классами. Тогда девочки будут готовиться к ним задолго. Ноябрьский — за девятым классом, новогодний, как самый сложный, перед каникулами, — за десятым, а первомайский — за восьмым. Пусть школьницы проявляют инициативу и устраивают вечер, как им хочется. Будет соревнование, появятся традиции...

— Неплохая мысль!

— Танцы — танцами, но все остальное надо делать интересней.

— Я не возражаю. С вас мы и начнем!