Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов

Отсутствие каких-либо документальных свидетельств о существовании подобной договоренности между немцами и Лениным в значительной степени восполнялось догадками относительно возможных мотивов обеих сторон в деле помощи друг другу; разве немцы не проявили исключительную заботу, позволив большевикам возвратиться на родину, и разве Ленин не расплатился с ними, трудясь над разрушением русской армии? Люди, склонные к подобным выводам, нашли подтверждение этому в факте получения германских денег большевиками. Свидетельства тому не были неопровержимыми, но все эти предположения и догадки образовывали одну совместимую, хотя и сенсационную картину, которая во время острой политической борьбы оказывает огромное воздействие на воображение тех людей, кто не подвержен чарам революционного энтузиазма или мистической силе сверхчеловеческой личности Ленина. В ходе Гражданской войны антикоммунистическое движение сочло политически выгодным изображать Ленина платным агентом немцев. Белые надеялись на поддержку союзников, которая, верили они, будет оказана с большей готовностью, если интервенцию в Россию представлять как часть общей борьбы против Центральных держав и их союзников. Зимой 1917/18 гг. в поддержку этой концепции был обнародован ряд документов, которые были якобы тайно вывезены из Петрограда на Юг России. Они выдавались за подлинники, фотокопии и копии государственных документов, изъятых из папок большевистского правительства, и имели целью доказать наличие близких и налаженных контактов между германскими властями и большевистской партией как в 1918 г., так и раньше[319]. Однако для тех, кто уже верил, что Ленин получал германские деньги, документы Сиссона – так эти документы стали именоваться после их публикации в Соединенных Штатах – явились лишь запоздалым дополнительным доказательством того, что Ленин был германским агентом.

По иронии судьбы в настоящее время, когда установлена правда о германской финансовой помощи, есть еще меньше оснований верить в то, что Ленин был немецким агентом (если не употреблять слово «агент» в ленинско-сталинском смысле, по которому даже ученый, проводящий независимое исследование с помощью созданного промышленником фонда, достоин именоваться «агентом буржуазного империализма»). Из доклада Кюльмана кайзеру явствует, что, оказывая поддержку коммунистам, немцы предоставляли «безвозмездную помощь» независимому подрывному движению, а не финансировали политических агентов и шпионов, действовавших по их указаниям. В первые годы войны немцы поддерживали различные сепаратистские движения представителей национальных меньшинств; после падения монархии наступил черед большевиков.

Нелегко определить, что подразумевалось под указанием о том, что германская помощь большевикам поступала «по разным каналам и под разными предлогами». В телеграмме, посланной в ставку 29 сентября 1917 г., Кюльман упоминает о том, что предпринимаемые министерством иностранных дел в этом отношении действия осуществляются в тесном сотрудничестве с политическим отделом Генерального штаба действующей армии (капитан фон Хюльзен)[320] и, возможно, подробности будут обнаружены в германских военных архивах[321].

Что касается германского министерства иностранных дел, то не может быть сомнений в том, что официальное опровержение германским правительством в 1921 г. факта существования в архивах министерства иностранных дел каких-либо документов, касающихся финансовой помощи русским большевикам, выглядит по крайней мере неискренним. В архивах дипломатической миссии в Берне, например, находится «абсолютно секретное» донесение от 30 апреля 1917 г., в котором германский посланник в Берне барон Ромберг приводит свой разговор со швейцарским социал-демократом Фрицем Платтеном (он делал последние приготовления к отправке первого запломбированного вагона и сопровождал Ленина и его попутчиков из Швейцарии до финской границы). Платтен передал от имени русских благодарность за принятые эффективные меры, выразил сожаление по поводу того, что его не пустили в Россию, и описал с чужих слов, какой восторженный прием был оказан Ленину по приезде в Петроград, где, по словам Платтена, три четверти рабочих поддерживали Ленина. «Из того, что сказал мне Платтен, – говорится далее в послании Ромберга, – мне стало ясно, что эмигранты нуждаются в деньгах для ведения своей пропаганды, в то время как их противники располагают неограниченными средствами. Деньги, собранные для эмигрантов, попадают главным образом в руки социал-патриотов. Я принимаю меры к тому, чтобы поручить тайному агенту изучить крайне деликатный вопрос, есть ли возможность передавать им деньги таким образом, чтобы они не считали это предосудительным. Тем временем я бы был благодарен, если бы меня могли информировать телеграммой о том, получают ли уже революционеры финансовую помощь по другому каналу».