Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов

Но намного важнее было то обстоятельство, что Первая мировая война велась и заканчивалась не как кабинетная война прежних времен, в ней противостояли друг другу два политических мировоззрения, которые вынуждали народы Европы сделать свой выбор. Соединенные Штаты Америки стремились к тому, чтобы повсюду в Европе распространился их стиль жизни, парламентская демократия в условиях капиталистической системы хозяйствования. А руководители большевистской России надеялись, что в ходе мировой революции везде победит демократическая советская республика при социалистической системе хозяйствования. В своем стремлении избежать хаоса послевоенных лет все народы чувствовали, что они должны сделать выбор. В этом стремлении их поддерживали обе державы, искавшие союзников и последователей своих политических теорий. Так, уже на рубеже 18-го и 19-го гг. появились первые оживленные попытки запада и востока привлечь Германию на свою сторону, а внутри страны в то же время начались острые дискуссии о будущей внешнеполитической ориентации. Это касалось не только лиц, формирующих общественное мнение. Среди ответственных политиков республики также возник оживленный спор о том, будет ли Германия вообще когда-либо проводить независимую внешнюю политику и в каком направлении она (внешняя политика) будет развиваться. Об этих спорах и о первых шагах немецкой внешней политики до сих пор были известны, за исключением концепции министра иностранных дел графа Брокдорф-Рантцау, прежде всего усилия Америки и реакция на эти усилия в Германии[324]. Соответствующие попытки социалистического лагеря рассматривались до сих пор в меньшей степени, тем более что внимание было приковано к усилиям, направленным на политический переворот в Германии. Только результаты исследований, опубликованных в последние годы, внесли изменения в эту картину[325]. Однако еще многое предстоит выяснить, прежде чем будет воссоздана картина немецкой внешней политики в первой половине 1919 г. вплоть до момента подписания мирного договора.

В данной статье делается попытка внести скромный вклад в воссоздание этой картины на основании материалов из Политического архива министерства иностранных дел, в особенности из архива графа Брокдорф-Рантцау и из документов немецкой мирной делегации в Версале[326]. Конечно, учитывая положение немецкого рейха, речь могла идти в первую очередь только о теоретических рассуждениях. Но они в большой степени способствовали прояснению точек зрения и готовили тем самым грядущие решения. Географическое положение Германии и вытекающий из него страх политиков перед установлением односторонних связей, а еще больше проявившееся уже в Finassieren Штреземанна желание удержать Германию в неустойчивом равновесии между двумя определяющими время тенденциями для достижения наибольшей выгоды повлияли и на эпизод, который будет рассмотрен ниже.

Граф Брокдорф-Рантцау, с 13 февраля 1919 г. министр иностранных дел, находился с 29 апреля в Версале в качестве председателя немецкой делегации на мирной конференции. Его тщательно взвешенная внешнеполитическая концепция[327] не выдержала противостояния с непреклонной позицией союзников, и ее пришлось приспосабливать к изменившимся обстоятельствам. Очевидно, поэтому он был готов по меньшей мере непредвзято рассмотреть новые предложения. В этот момент он получает от посланника Виктора Науманна, руководителя службы новостей министерства иностранных дел в Берлине[328], письмо (от 3 июня) с сообщением, что Науманн в ближайшие дни собирается беседовать с вернувшимся из Москвы влиятельным швейцарским социалистом Карлом Моором и пришлет отчет об этой встрече. Эти подробные переговоры состоялись в тот же день, так как уже 4 июня Науманн написал о них Брокдорф-Рантцау в Париж[329].

Кем же был этот Карл Моор? Почему люди, отвечавшие за внутреннюю политику Германии, придавали такой вес его сообщениям и так считались с его мнением? Насколько романтическим кажется (ошибочно) его имя, настолько же многочисленны легенды, рассказываемые о его жизни. Скудный, часто ненадежный и противоречивый материал дает мало возможностей реконструировать его жизнь. И, однако, мы попытаемся это сделать, не претендуя на окончательную полноту и достоверность.