Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов

Наследство, которое он, кажется, получил после смерти отца, дало Моору возможность поддерживать социалистов-эмигрантов в Швейцарии. Это упоминается как итальянскими, так и русскими политическими эмигрантами. В международном социалистическом движении он рано стал известным и пользующимся уважением лицом. Говорят, на шестом конгрессе 2-го Интернационала, который состоялся в августе 1904 г. в Амстердаме, он познакомился с Лениным. Есть сведения и о том, что в 1914 г., когда Ленин и его сотрудники захотели переехать из Австро-Венгрии в Швейцарию, Карл Моор поручился за них перед швейцарскими властями. И наконец, 29 июля 1914 г. на знаменитом заседании Международного социалистического бюро (МСБ) в Брюсселе Карл Моор был представителем швейцарской социал-демократии.

Мнения друзей и врагов о Карле Мооре, чью жизнь мы здесь проследили вплоть до начала Первой мировой войны, когда ему уже был 61 год, по существу совпадают: он был высокоинтеллигентным человеком, имевшим заслуги перед рабочим движением, его резкие, ироничные оценки и статьи создали ему много личных врагов. К этому следует добавить сильное существенное противоречие, разделявшее его и многих ведущих швейцарских социал-демократов. Речь идет об однозначно марксистской позиции Карла Моора, признававшего классовую борьбу решающим мотивом социального и политического развития. Другие ведущие деятели швейцарской социал-демократии (такие, как Герман Грейлих и Альберт Штек) занимали скорее реформистскую позицию немецкой социал-демократии. Этим объясняются хорошие отношения Моора с русскими левыми социалистами в Швейцарии. К тому же большинству швейцарских руководителей рабочего движения с их буржуазным отношением к жизни был подозрителен богемный, даже «цыганский» образ жизни Моора и его многочисленные любовные связи. В солидном уже возрасте, когда Моор после 1927 г. из-за болезни глаз покинул дом отдыха ветеранов революции в Москве и переехал в санаторий в Берлин, он женился на своей медсестре, молодой женщине Вере Еремеевой (16 июня 1932 г., после смерти Моора, она принимала участие в траурных мероприятиях в Берне)[339].

Во время Первой мировой войны (мы наконец приближаемся к нашей теме) Моор снова появляется только в начале 1917 г., в период подготовки созванного Международным социалистическим бюро 2-го Интернационала, но не состоявшегося конгресса в Стокгольме. Еще в 1914 г. Моор был представителем Швейцарии в этом Бюро, которое вскоре переехало из Брюсселя в Амстердам, но в неразберихе войны не смогло восстановить разорванные связи солидарности рабочего движения. Эту почти безнадежную ситуацию изменило только растущее стремление всех народов к миру и в первую очередь русская революция марта 1917 г. Уже в середине марта Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов призвал все народы к «справедливому демократическому миру». В ответ на это представители Голландии и Скандинавии в МСБ взяли инициативу в свои руки и образовали в Стокгольме в апреле 1917 г. подготовительный комитет, так называемый голландско-скандинавский комитет[340].

По поручению голландско-скандинавского комитета в апреле 1917 г. датский социалист Борбьерг (Borbjerg) поехал в Петроград, чтобы пригласить Социалистическую партию России[341]. Ситуация была очень запутанной не только потому, что социалисты раскололись на группу 2-го Интернационала и радикальных Циммервальдских левых, но и потому, что противоречия между представителями стран Центральной Европы, входящих в союз с Германией, и представителями стран Антанты резко обострились, так что было невозможно достичь взаимопонимания. Социалисты Антанты, некоторые из руководителей которых занимали в своих странах ответственные министерские посты, и большинство представителей нейтральных стран, которые были настроены дружелюбно по отношению к Антанте, отказывались вести переговоры с немецкими правыми социалистами. Русские больше всего боялись стремления немцев к особому миру с их страной, а это было единственным, чего германское правительство ждало от русской революции и Стокгольмской конференции.

Наконец в начале июля представители России прибыли в Стокгольм, но начало конференции все время откладывалось, а в сентябре конференция была отменена.

Мнения большевиков также разделились. Некоторые, например Каменев, выступали за участие в конференции, чем вызвали гнев Ленина, который вел с ними яростную полемику из Финляндии. Он был даже против созванной 18 мая в Стокгольме конференции Циммервальдских левых, которую задумал Роберт Гримм, руководителем подготовительного комитета была Анжелика Балабанова. Эта конференция прошла позднее, в середине августа, как тайная конференция[342], причем Ленин не отказался от своей отрицательной точки зрения.