Германия в ХХ веке

Решающий разговор состоялся в Москве во время ХХIV съезда КПСС. 11 апреля Брежнев принял вначале Ульбрихта, затем Хонекера, заявив последнему: «ГДР для нас, братских стран социализма, является важным бастионом. Ее появление стало результатом второй мировой войны, нашим достижением, оплаченным кровью советского народа… Ульбрихту не удастся править без нашего согласия, предпринимать какие-либо шаги против тебя или других товарищей из Политбюро. У вас же стоят наши войска. Эрих, я говорю тебе со всей откровенностью, никогда не забывай того, что без нас, без мощи и влияния СССР ГДР существовать не сможет». Советский лидер добился полюбовного разрешения конфликта в пользу «молодого поколения» (разница в возрасте между двумя лидерами составляла двадцать лет). 3 мая 1971 г. было объявлено об уходе Ульбрихта по состоянию здоровья с поста первого секретаря ЦК СЕПГ. До своей смерти в августе 1973 г. он оставался председателем Госсовета ГДР, поскольку этот высший государственный пост не предполагал обладания реальными регалиями власти.

С уходом Ульбрихта, бывшего вначале «серым кардиналом», а затем официальным лидером ГДР, для этой страны закончилась целая эпоха – эпоха поисков исторического пути, альтернативного западногерманскому. Новейшие исследования показывают, что эти годы отличались невиданной социальной динамикой и реформами, пытавшимися выйти за рамки навязываемой в качестве образца советской модели. Тем не менее, и для Запада, и для собственного населения Ульбрихт оставался «наместником Москвы» (Х. Клессман), в то время как его наследник был уже продуктом не Сталина или Коминтерна, а внутригерманского развития – продуктом, олицетворявшим победу той части партийно-государственного аппарата, которая ставила сохранение собственной власти выше риска, связанного с проведением системных реформ. Это касалось не только внутренней, но и внешней политики. Парадоксально, но санкционированная советским руководством смена лидеров ГДР рассматривалась в большей степени как противовес опасному «сближению» двух систем, нежели как следствие политики разрядки в целом и новой восточной политики ФРГ в частности.

Глава 6 ФРГ: «экономическое чудо» в эпоху Аденауэра

«Вначале был Аденауэр» (А. Баринг), «канцлерская демократия» и даже «эра Аденауэра» (Г. – П. Шварц) – подобные характеристики преобладают в исследованиях, посвященных начальному периоду истории Федеративной республики Германии. Фиксирование на фигуре того или иного политического деятеля характерно для новейшей истории вообще, отражая как определенную зависимость научного поиска от журналистских суждений и читательского интереса, так и ее «размытость» и незаконченность. В условиях стабильной демократии политические фигуры возникают на партийном горизонте и движутся к зениту государственной власти согласно механике выборов, поэтому и в дальнейшем нам придется оперировать такими понятиями, как эпоха Вилли Брандта или Гельмута Коля, отдавая себе отчет в условности такой периодизации и все же используя ее за неимением чего-то лучшего.

Несмотря на то, что в первом кабинете Аденауэра не было министерства иностранных дел (оно появилось в марте 1951 г.), изложение начального периода истории ФРГ представляется целесообразным начать именно с ее внешней политики. По сравнению с предшествовавшими эпохами радикально изменилась степень ее свободы. Западная Германия оставалась «совместным протекторатом трех западных держав» (Т. Эшенбург), объектом воспитания, лишенным значительной части своего суверенитета. Ее восточная политика сводилась к пропагандистской риторике, ее западная политика определялась извне. США, Великобритания и Франция, признавая особую роль ФРГ в противостоянии коммунизму на европейской арене, не спешили выпускать из своих рук рычаги контроля. Все законодательство проходило проверку в Союзнической комиссии, и только при отсутствии возражений оттуда решения бундестага обретали силу закона. Символично, что ее резиденция располагалась на вершине горы, расположенной на высоком правом берегу Рейна и нависавшей над провинциальным Бонном, так и не почувствовавшим себя настоящей столицей. Регулярные восхождения канцлера и его министров на гору Петерсберг для общения с представителями трех западных держав замещали собой на первых порах международные контакты только что возникшего государства.