Германия в ХХ веке

Серьезным препятствием на пути примирения Германии со своим главным западным соседом и «вековым врагом» оставался вопрос о Сааре, находившемся под контролем Франции. В результате состоявшегося в октябре 1955 г. плебисцита более двух третей жителей этого региона высказались за присоединение к ФРГ. 1 января 1957 г. Саар стал десятым субъектом западногерманской федерации. Это сняло напряженность во французско-западногерманских отношениях, стимулировало процесс европейской интеграции. Римский договор о Европейском экономическом сообществе, подписанный 25 марта 1957 г., подразумевал, что через двенадцать лет в Западной Европе должен сформироваться «общий рынок» товаров, услуг и капиталов. Он же определил политические механизмы интеграции – Совет министров стран-членов ЕЭС и Европарламент, депутаты которого избирались национальными парламентами и заседали в Страсбурге.

Успехи на западном направлении внешней политики ФРГ не компенсировали отсутствия прогресса на востоке, где находился ключ к национальному воссоединению. Уже в первом официальном заявлении канцлера Аденауэра по германскому вопросу, прозвучавшем 21 октября 1949 г., подчеркивалось, что «Федеративная республика остается до воссоединения страны единственным легитимным государственным образованием немецкого народа… Только ФРГ имеет право говорить от имени всех немцев». Бескомпромиссная позиция Бонна, рассчитывавшая на скорое падение коммунистической диктатуры в ГДР, сводила германский вопрос к «политической риторике» (Х. Клессман). Столь же прагматичным, сколь и пропагандистски выгодным для ХДС/ХСС оставалось непризнание границы по Одеру-Нейсе, блокировавшее нормализацию отношений с восточноевропейскими странами. Прибавлявшая от выборов к выборам партия Аденауэра была крайне заинтересована в голосах нескольких миллионов выходцев из «отторгнутых областей».

Неприятным сюрпризом, грозившим перевернуть зыбкий status quo в Центральной Европе, стала для Аденауэра нота советского правительства от 10 марта 1952 г., предлагавшая Западу возобновить работу над мирным договором. Появившийся накануне подписания договора о Европейском оборонительном сообществе, этот документ пытался выжать хотя бы минимум возможного из германской карты, остававшейся на руках у Сталина. В нем предлагалось проведение выборов во всех зонах оккупации, открывавших перспективу единой, независимой и нейтральной Германии в границах, определенных Потсдамской конференцией. В течение года после заключения мирного договора страну должны были покинуть вооруженные силы иностранных государств. «Адресатом ноты Сталина была Западная Германия, хотя формально она была обращена к западным державам» (Г.А. Винклер). В отличие от СДПГ, увидевшей в инициативе СССР шанс вывода германского вопроса из мертвой точки, Аденуаэр выступил резко против, и его позиция повлияла на формулировки ответных нот. Для него все сводилось к попытке Советов вбить клин между ФРГ и ее союзниками.

Активный обмен нотами продолжался до конца сентября 1952 г. Разногласия прежде всего вызывал вопрос о том, кто будет осуществлять контроль за выборами в законодательное собрание единой Германии. СССР настаивал на державах антигитлеровской коалиции, Запад считал достаточным контроль наблюдателей ООН. Берлинская конференция четырех держав по германскому вопросу (25 января – 18 февраля 1954 г.) также уперлась в различное истолкование формулы «свободных выборов». И ФРГ, и ГДР были готовы двигаться к национальному единству только вместе с собственной политической системой. Оппоненты канцлера позже заговорили о мартовской ноте Сталина как об «упущенном шансе», в современных научных дискуссиях также преобладает мнение, что она являлась искренним приглашением Запада к переговорам (Р. Штайнингер). И в то же время «нота от 10 марта 1952 г. запоздала. Пик оппозиции курсу Аденауэра в Западной Германии к тому времени был уже пройден. … Советские компромиссные предложения выглядели как уступка перед лицом свершившихся фактов, свидетельствовавшая об успехе натовской «политики силы»« (А.М. Филитов).