Германия в ХХ веке

Мрачные прогнозы журналистов, до того не питавших особого пиетета к первому канцлеру, не оправдались. Не оправдались и надежды Аденауэра на то, что ему удастся самому определить своего преемника. Он всеми силами сопротивлялся назначению на пост канцлера Людвига Эрхарда, считая, что тот слишком технократичен и не имеет внешнеполитического чутья. Однако для лидеров ХДС/ХСС нового поколения автор «экономического чуда» оставался интегрирующей фигурой, символом успеха первого десятилетия ФРГ, и они не без оснований рассчитывали на благодарность избирателей.

Новый канцлер рассматривал достигнутое как максимум возможного, фактически вернувшись к старому лозунгу «никаких экспериментов». Не было заметно новых импульсов и во внешней политике. «Сформированное общество, – утверждал Эрхард на съезде ХДС/ХСС в 1965 г., – является противоположностью унифицированному обществу социалистического образца или коллективистского духа, для его существования нет необходимости ни в империалистической эксплуатации других народов, ни тем более в коммунистической системе эксплуатации собственного народа». Деятельность правительства в новых условиях должна была сохранять верность неолиберальным основам социального рыночного хозяйства, т.е. противостоять лоббированию крупного бизнеса и стимулировать общественную солидарность. На деле же она все больше сводилась к регулированию растущих бюджетных потоков под влиянием политических и партийных симпатий. «Многие из предвыборных подарков являлись следствием уступчивости нового федерального канцлера перед растущими запросами со всех сторон. Хотя она и не подрывала популярности «толстяка», но постепенно вела к упрекам в его нерешительности и неспособности к руководству» (Р. Морси).

Парламентские выборы 1965 г. подтвердили прочность позиций христианских демократов, прибавивших несколько процентов и сохранивших коалицию с либералами. Однако позитивный эффект, вызванный сменой политического лидера, лишь на короткое время мог компенсировать страх власти перед реформами (Reformstau). Страна явно нуждалась в смелых политических экспериментах как во внутренней, так и во внешней политике. Фактором, свидетельствовавшим о росте общественного недовольства, стала активизация праворадикальных сил. Образованная в 1964 г. Национал-демократическая партия Германии несла в своей символике и идеологии явные черты неонацизма, и с первого захода сумела войти в парламенты нескольких земель. Ее шумная пропаганда, твердившая о самоуничижении немцев (Nestbeschmutzung) и требовавшая возврата к национальным ценностям, вызывала справедливые опасения европейских соседей ФРГ, что немцы опять взялись за старое.

Важным событием общественной жизни страны середины 60-х годов стал суд над нацистским персоналом концлагеря Освенцим, продолжавшийся во Франкфурте-на-Майне почти два года. Процесс носил показательный характер – от его исхода зависело то, какими путями в дальнейшем пойдет преодоление нацистского наследия (Vergangenheitsbew"altigung). Согласно данным социологических опросов, более трети граждан ФРГ предпочитали не ворошить прошлое, считая проведенную западными оккупационными властями денацификацию достаточным наказанием для «простых исполнителей преступных приказов. Государственные органы продолжали поощрять «организованное забвение» (Д. Гарбе), препятствуя деятельности антифашистских организаций и созданию мемориалов на месте нацистских концлагерей. Консервативным настроениям в политической элите подыграл Эрхард, заявивший в правительственном заявлении 10 ноября 1965 г. о том, что послевоенная эпоха закончилась. Приговор франкфуртского суда только накалил страсти – всего шесть обвиняемых получили пожизненное заключение, троих оправдали. Либеральная общественность не скупилась на упреки в адрес судей, многие из которых занимались своей профессией еще во времена «третьего рейха». Ее протесты привели к тому, что в отношении преступлений нацистского периода был отменен двадцатилетний срок давности, освобождавший от судебного преследования.