Германия в ХХ веке

С ними должен был согласовываться график отпусков персонала, предоставление социальных льгот и ряд других решений, не касавшихся сферы производства. В соответствии с требованиями свободных демократов для представительства руководящего персонала крупных фирм создавались особые органы. Закон о структуре предприятий, вступивший в силу уже 19 января 1972 г., вызвал протесты профсоюзных лидеров, считавших себя обманутыми в своих ожиданиях. Столь быстрое прохождение «классового» закона по этажам политической власти ФРГ связано с тем, что главный вопрос – соучастие рабочих в управлении предприятием – был вынесен за скобки и стал предметом дальнейших дискуссий партнеров по коалиции.

Высокие темпы экономического роста в 1969-1973 гг. позволяли правительству Брандта идти на значительное расширение социальных программ, не задумываясь о формировании финансовых резервов на случай падения конъюнктуры. Среднегодовая сумма государственного участия в социальных выплатах достигала 250 млрд марок, что составляло около 40 % расходной части бюджета. С 1 января 1970 г. начал действовать закон, принятый еще «большой коалицией»: в случае болезни работника ему продолжала выплачиваться зарплата, первые шесть недель за счет предприятия, затем в дело вступало государственное страхование. Мероприятия социал-либеральной коалиции были нацелены на поддержку слоев общества, не чувствовавших себя комфортно в условиях рыночной экономики. В обиход вошло понятие минимальной пенсии, на которую могли претендовать и лица, не занятые в общественном производстве. Новое законодательство предусматривало возможность досрочного выхода на пенсию с незначительными финансовыми потерями, закон о найме жилья гарантировал права нанимателей, ставя пределы ежегодному повышению квартплаты.

28 января 1972 г. правительство, чтобы не показаться слишком «покрасневшим» накануне ратификации восточных договоров, приняло постановление о недопустимости сочетания государственной службы и антиконституционной деятельности (Radikalenerlass). Последняя не получила четкого определения и на практике сводилась к доказательству членства в «экстремистских организациях», включая легальные ГКП и НДП. До конца 70-х гг. сквозь сито спецслужб было пропущено около миллиона личных дел, в каждом сотом из которых присутствовали те или иные признаки антиконституционной деятельности. Увольнения затронули прежде всего выходцев из левого молодежного движения, подавляющее большинство которых само избавилось от политического радикализма и работало обычными учителями или почтальонами. Далеко не все жертвы бюрократической бдительности ограничивались мирными демонстрациями протеста, некоторые возвращались в подполье и пополняли ряды террористических группировок.

Самую известную из них – «Фракцию Красной армии» – отличали жесткая дисциплина и шокировавшие населения акции: ограбление банков, захват заложников, взрывы полицейских участков и американских казарм. Международные связи террористов, прошедших военную подготовку в палестинских лагерях, позволяли им уходить от преследования, укрываясь за рубежом, в том числе и на территории ГДР. Несмотря на то, что летом 1972 г. большинство «красноармейцев» было арестовано, кампания прессы против бессилия «государства левых» продолжалась. Ответом власти стал беспрецедентный рост расходов на полицию (в три раза за 1969-1974 гг.), который не остановил волны террористических актов, самым громким из которых стало похищение в ходе Мюнхенской олимпиады 1972 г. израильских спортсменов. Итогом операции по их освобождению стали 17 убитых и десятки раненых.

Несмотря на важные достижения, изменившие облик западногерманского общества, реформы социаллиберальной коалиции несли на себе отпечаток поспешности и половинчатости. Утверждение нового удавалось реформаторам гораздо лучше, нежели устранение старого, что приводило к вынужденному сосуществованию того и другого, давало неоспоримые аргументы их критикам справа и слева. Примирение с восточноевропейскими государствами сопровождалось отказом от международно-правового признания послевоенных границ, расширение социальных гарантий сочеталось с ренессансом полицейского государства, обещания «больше демократии» перечеркивались административным перевесом традиционных структур власти от владельцев капитала на производстве до профессорского корпуса в университетах. Опросы социологов констатировали, что большинство населения устало от реформ и хочет стабильности. Блок ХДС/ХСС, имевший большинство в бундесрате, использовал этот рычаг для противодействия правительственному курсу, получая все более заметную поддержку консервативно настроенной части общества. Свободные демократы также ограничивали реформы, выступая против «социальных перегрузок» и ущемления интересов предпринимателей. Наконец, не следует упускать из виду и такой фактор, как мировой энергетический кризис осени 1973 г., резко увеличивший бюджетный дефицит.