Германия. В круговороте фашистской свастики

Государство, согласно этому новому его восприятию, становится активным, наступательным, принципиально всесильным. «Все в государстве, ничего вне и против государства», — гласит знаменитая формула Муссолини, звучащая, несомненно, в той же идеологической тональности. Государство перестает быть нейтралистским, агностическим — оно берет на себя право учить, вести, решать. Но столь широкие его дерзания могут быть оправданы лишь тогда, если оно служит общенародным интересам и целям. Оно обязано знать, куда идет, иметь свое «миросозерцание», сознавать свою «идею». Оно должно воплощать в себе благо народа, как органического целого. Вся политика, все хозяйство, вся культура должны стать народными, общенациональными и — пронизанными ведущей идеей.

Когда государство в интересах народа сочтет необходимым изменить формы хозяйственной жизни, оно вправе и обязано это сделать.

«Государство, — провозглашает Геббельс, — есть сумма всех народных хозяйственных и политических функций, сумма народной мощи. Оно воплощает в себе политический народ, и потому оно вправе определять жизненный закон общества. Оно — высший контрольный орган, и оно вправе вмешаться в хозяйственную жизнь, если форма хозяйства начнет угрожать свободе и чести народа. Оно вмешивается, когда хозяйство не вмещается в рамки общей политики; в противном случае оно его оставляет в покое».

Государство должно быть не классовым, а всенародным. Его задача — эмансипироваться, освободиться от оков индивидуалистического индустриального общества. Но этого нет в современной действительности. Нынешнее государство — классовое: капиталистическое. И национал-социалисты ополчаются против классового государства, призывают заменить его другим — тем, в котором править будет их партия.

Что же сделает она, придя к власти? Вмешается ли гитлеровское государство в хозяйственную жизнь или «оставит ее в покое»? И если вмешается, то как и зачем?

Нам известна партийная программа. Она достаточно радикальна, она демонстративно подчеркивает свою антикапиталистическую заостренность. Но беда в том, что о ней не знаешь: программа она или тактика?

На митингах и в брошюрах, как и в своей программе, наци не щадят капитализма. Но, всматриваясь ближе в их высказывания, анализируя наиболее ответственные их заявления, приходишь к выводу, что их идеология, поскольку о ней можно серьезно говорить, развивается в том же направлении, по которому с гораздо большим блеском шел итальянский фашизм. Ее антикапитализм — относителен, условен. В сущности, она приближается к той идеологии промышленного «этатизма», конкретный облик которого достаточно ясно обрисовался уже к началу нашего века: сначала теоретически, а в послевоенную эпоху отчасти и практически. Государство — верховный контролер экономической жизни общества, государство — регулятор, государство — «огонь Весты». Для того чтобы реально стать им, оно вынуждено произвести внутреннюю реконструкцию: от старой формальной демократии к новой современной национальной диктатуре плебисцитного типа. Собственность — не священное право, а социальная функция. Труд — всеобщая обязанность. Свобода — в пределах, диктуемых благом целого и целям государства. Широкое социальное законодательство. Экономический парламент. «Связанное» хозяйство, возрастающая роль планового начала. И, наконец, расширение государственного сектора хозяйства, рост прямой предпринимательской деятельности государства: «холодная социализация».

Эта система рецептов, чрезвычайно распространенная в наше время и богатая вариантами, несомненно, уходит глубоко корнями в наличную экономическую и политическую действительность. О радикальной реконструкции экономических отношений не может не заботиться и современная демократия, пытающаяся совместить новое экономическое содержание с прежней политической формой: достаточно вспомнить, что веймарская конституция провозглашала, что «собственность обязывает», что «пользование ею должно быть в то же время служением общему благу» (статья 153). Сама жизнь вплотную ставит все эти проблемы «реорганизованного капитализма» и «государственно-частного хозяйства»: перерождение тканей децентрализованной буржуазной экономики неоспоримо. Нельзя также отрицать, что необычайное оживление мысли в этом направлении обусловлено в наши дни активностью боевой социалистической идеологии, угрозой революционно-социалистического рабочего движения. Именно в качестве предохранительного клапана, предотвращающего революционный взрыв, выступает идеология реформы, стремящаяся «сочетать старое с новым», укротить и упорядочить частнокапиталистическую стихию планомерным воздействием государства.