Германия в XX веке

Перелом в войне обеспечил не только материальный перевес держав антигитлеровской коалиции, но и моральная убежденность их народов в правоте своего дела. Сталинградская битва нанесла сильнейший удар по самолюбию фюрера, ведь это именно он вопреки мнению своих генералов настоял на двойном ударе в направлении Кавказа и Волги. Начавшееся 19 ноября контрнаступление привело в «котел» между Волгой и Доном более 300 тыс. немецких, итальянских и испанских солдат. В Германии замалчивали масштабы катастрофы, постигшей армию генерала Паулюса. Гитлер не имел серьезных планов затяжной войны, и срыв «блицкрига» на Востоке привел военную машину «третьего рейха» в состояние беспорядочного дрейфа. После того, как вермахт потерял стратегическую инициативу, конечной целью его боевых действий стало продление жизни нацистского режима. 24 января 1943 г. в ходе Касабланкской конференции Рузвельт и Черчилль приняли решение вести войну до безоговорочной капитуляции Германии. Пока Советский Союз приковывал к себе главные ресурсы «третьего рейха», западные союзники вели успешные боевые действия на периферийных направлениях и морских коммуникациях. 13 мая 1943 г. был закрыт африканский фронт. В Тунисе капитулировало около 250 тыс. немецких и итальянских солдат. 28 августа 1943 г. командование германского ВМФ было вынуждено констатировать, что «в стратегическом плане Германия с прошлого года превратилась из молота в наковальню».

Если в Западной и Северной Европе германская оккупация подразумевала некое соглашение военных властей и местного населения, то на Балканах, в Польше и России оккупация лишь переводила войну на уничтожение в иную плоскость. Здесь не было места компромиссу или пассивному принятию «нового порядка». Движение Сопротивления, партизанская война в тылу врага стали естественным ответом народов на угрозу их существованию, а отнюдь не «нарушением международных норм ведения войны», как продолжает утверждать и по сегодняшний день еще не вымершая праворадикальная публицистика ФРГ. Практика карательных отрядов (Einsatzkommandos), состоявших из эсесовцев и полицейских, включала в себя планомерное уничтожение «диверсантов» (комсомольских активистов, прошедших начальную военную подготовку), «комиссаров» (под это понятие подходил любой партийный или советский работник вплоть до библиотекаря), интеллигенции, лиц еврейской национальности.

По отношению к славянскому населению применялось правило «заставлять работать, не давая есть». Еще до начала войны в Генеральном совете по четырехлетке была составлена подробнейшая программа эксплуатации ресурсов европейской части СССР. Если для министерства экономики на первом месте стояло выкачивание сырья, то для Гиммлера, ответственного за выполнение «Генерального плана Ост», речь шла прежде всего о «германизации» завоеванных территорий. Конкуренция ведомств не мешала им достигать компромисса в теории и на практике. Для 80-90 млн. славян было предусмотрено переселение за Урал, порядка 15 млн. должны были остаться для обслуживания новых господ. При разработке подобных программ называлась цифра в 30 млн. человек, которые оказывались «лишними едоками» и были обречены на гибель. Новейшие оценки потерь Советского Союза в войне, близкие этой цифре, показывают, насколько точной была нацистская механика смерти, и насколько далеко творцы «нового порядка» смогли продвинуться к осуществлению своих целей за пару лет господства на оккупированных территориях.

Внутреннее положение Германии радикально изменилось на четвертом году второй мировой войны. С весны 1942 г. начались методичные бомбардировки англо-американской авиацией немецких городов – «асы» Геринга оказались не в состоянии нанести ей серьезный урон. Бомбардировки в большей степени преследовали устрашение гражданского населения, нежели подрыв промышленного потенциала Германии. Под бомбами и руинами домов погибло около полумиллиона немцев, ежемесячно разрушалось около 25 тысяч жилых домов. Настроения простых людей стали выходить из-под контроля нацистской пропаганды, вранье и наигранный оптимизм Геббельса уже раздражали. Выступая в Берлине 18 февраля 1943 г., тот нарисовал картину сражающегося на Востоке вермахта как «единственного защитного вала против натиска степи на наш континент», а затем объединил степь, большевизм и всемирное еврейство в едином образе «демона разрушения». Раз за разом в ходе своей речи Геббельс спрашивал собравшихся: «Хотите ли вы тотальной войны?», и каждый раз ему отвечало фанатичное воодушевление, вряд ли отражавшее реальные настроения немцев в десятую годовщину установления «третьего рейха».