Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945

Декларация Фридриха-Вильгельма II от 21 марта 1791 года была слишком откровенна; и пагубные последствия, которые она породила, проявились в решении военного суда в 1809 году, который высказал еще более откровенное мнение о том, что в вопросах дуэлей применим не закон земли, но исключительно закон «чести». На это Фридрих-Вильгельм III отреагировал весьма остро. Что касается закона о дуэлях, то он твердо решил сохранить за собой право судить, заботясь лишь о том, до какой степени принимать в расчет «предрассудки» и позволить своему милосердию перешагнуть закон. Социальные условия внутри офицерского корпуса в годы, последовавшие за Наполеоновскими войнами, были таковы, что они давали повод для дуэлей среди офицеров почти каждый месяц, и очевидно, что они рассчитывали на то, что не обо всех дуэлях станет известно, а также полагались на милость суверена. В 1820 году эта милость фактически распространилась лишь на одно дело офицерского корпуса, а именно когда король, вопреки решению военного трибунала, оставил на службе лейтенанта, с которым незаслуженно грубо обращались, но он не бросил вызов своему обидчику. Генерал фон Борштель, командующий в Кенигсберге, где произошел этот инцидент, теперь должен был выполнить приказ короля. Далекий от мысли подать в отставку, он направил меморандум, в котором сделал ряд предложений о том, каким образом можно избегать дуэлей посредством судов чести (приложение 13). Борштель был справедливым и весьма энергичным офицером, всегда полным идей, встречавших одобрение короля.[20]

Предложения Борштеля попали на благодатную почву и привели к появлению приказа кабинета от 19 сентября 1821 года. Вопрос о судах чести для офицеров, таким образом, был вынесен если не на последнюю стадию, то на поворотный пункт. Теперь судам чести доверяли дела, в которых поведение офицера порочило не просто его самого, но и отражалось на чести всего сословия. Следовательно, с этого времени суды чести должны были стать компетентными органами, посредством которых офицерский корпус мог по собственной инициативе вмешиваться в ситуацию, чтобы обеспечить мирное, законное решение вопросов чести среди членов сообщества. С одобрения короля офицерское сообщество могло предписывать освобождение от службы и потерю офицерского статуса[21]. Появилось даже намерение преобразовать классовый дух и классовые интересы офицерского корпуса в первого и активного посредника для подавления дуэльных поединков.

Если оставить в стороне их естественный акцент на превосходство закона, государства или монарха, старые, направленные против дуэлей эдикты, выпущенные Фридрихом III и Фридрихом-Вильгельмом I, опирались лишь на постулаты личной христианской нравственности. Между тем в своем приказе Фридрих-Вильгельм III попытался подойти к делу по-другому. Впервые он в принципе признал существование классово сознательных офицеров и их коллективного представления о чести; он сделал это в надежде укрепить его элементами личной морали и чувством персонального достоинства. Например, в 1823 году в связи с дуэлью между неким Куртом фон Блюхером и актером по имени Стих Фридрих открыто заявил: «Я не стану терпеть офицеров, которые пытаются укрепить свое дворянское достоинство, проливая кровь в ответ на оскорбления, которые они же сами спровоцировали. И наоборот, я ожидаю, что они будут опираться ради этого на приличное, правильное поведение и станут избегать проступков, которые осуждаются по закону как морали, так и чести».

Такие же представления о «нравственности» и «истинном чувстве чести» и тот же призыв (фактически относящийся к 1808 году) к взаимной слежке и исправлению поведения в очередной раз прозвучал в приказе кабинета от 13 июня 1828 года (приложение 14). Там фактически прямо цитируется приказ от 15 февраля 1921 года, по вопросу о том, что дела, связанные с дуэлями, подвергаются рассмотрению на судах чести; и в этом контексте новый приказ добавлял: «Офицерский корпус, который положит конец дуэлям посредством соответствующего управления этими вопросами чести, получит мое благорасположение и докажет, что дух чести там сохраняется». Фактически это новое выражение королевской воли просто соединило более ранние приказы 1808, 1821 и 1823 годов; однако теперь было более четко провозглашено, что суды чести компетентны и по вопросам дуэлей – «с тем, чтобы противодействовать пагубному обычаю».