Герметикон

Как и любой вуленит, Феликс носил широкополую шляпу, тулью которой украшал кожаный ремешок с серебряными насечками. И, как и любой вуленит, Феликс сам решал, когда ее снимать. Обнажать голову в такой дыре, как "Радостная манявка", у него не было никакого желания, а потому лицо Вебера оставалось в тени, отчетливо был виден только длинный подбородок.

— Всегда завидовал твоей невозмутимости.

— Это врожденное.

Репутация у Формана, как и у любого другого криминального паука, была так себе. Человеком он считался подлым — Феликс не удивился бы, узнав, что банду Борова Суна на них натравил именно Форман, — однако другие в таком бизнесе не встречались. К тому же понятия "честь" и "честность" ушли на современной Заграте в такую глубокую тень, что казались Знаками Пустоты. Каждый сейчас думал только о себе.

— Ходят неясные слухи, что кто-то решил проверить на прочность королевское казначейство, — прозрачно намекнул Форман. — Ребятам не помешали бы опытные стрелки.

— Не слишком ли круто?

— Королевский поезд уже ограбили, почему бы не выпотрошить хранилище? — пожал плечами Форман. — Да и момент подходящий: Генрих увел в поход почти всю армию, а у полиции слишком много дел.

Полиция не справляется, потому что не знает, с чем справляться. Потому что вместо того, чтобы искать корень зла, пытается обрубать побеги.

— Ребятам нужно огневое прикрытие. — Форман вновь глотнул пива и закусил соленым орешком. — Обещают десять процентов.

— Будь у короля золото, он давно навел бы порядок, — хмуро ответил Вебер, наблюдая за тем, как к компании недовольных уголовников присоединяются еще несколько громил. Поддатые менсалийцы пока не понимали, что вокруг них сгущаются тучи. — А лезть в хранилище за бумажками глупо, их ценность падает с каждой минутой.

— Ты умный.

— И у меня есть принципы.

— Не грабить?

— Не наследить.

— Говорят, дело хорошо продумано.

— Не хочу портить репутацию из-за бесполезных ассигнаций.

— Да я и не настаиваю.

— Другая работа есть?

Пусть Форман и был подлым ублюдком, сейчас настало его время. Он опутал сетью осведомителей не только Альбург, но и весь север континента, проворачивал массу делишек и с каждого имел приличный процент. К Форману шли и темные личности, и честные богачи, от этих самых личностей спасающиеся, к Форману шли с проблемами любой сложности, среди которых порой попадались весьма неожиданные.

— Уберешь Большого Флима? — тихо спросил Форман.

Лишнее подтверждение тому, что Заграта катится в пропасть: уголовником такого уровня должны заниматься конкуренты или нетерпеливые наследники. В первом случае — громко, показательно, во втором — тихо, по-родственному. Теперь же судьбу Большого Флима решает обычный посредник, которому — при всем уважении к Форману — заниматься подобными делами не по чину. Сначала Вебер подумал, что его пытаются подставить, однако следующая фраза Формана подозрения рассеяла:

— Я веду дела со Слимом, а старик мешает. Нужны люди из другого мира: сделали дело — отвалили.

— Я пока не планировал покидать Заграту.

— Рано или поздно уберешься. — Глаза Формана похолодели. — Двести цехинов.

Вебер поморщился, взял из тарелки посредника несколько орешков, прожевал и поинтересовался:

— Что-нибудь еще?

— То есть отказываешься?

— Я обдумываю варианты, — пожал плечами Вебер. — К тому же твое предложение много времени не отнимет.

— Куй железо, пока горячо! — рассмеялся Форман. — Молодец, Феликс, уважаю.

И вновь стал серьезным:

— Слышал такую фамилию — Саммер?

— Королевский ювелир?

— Поставщик двора, — подтвердил Форман. — И самый известный ювелир Альбурга. Богатейший мужик.

— Почему он до сих пор здесь?

Большинство богатейших загратийских мужиков давно отправились на отдых в более спокойные миры.

— Потому что он поставщик двора, — объяснил Форман. — Саммер попал в дурацкое положение, ему следовало смыться еще месяц назад, но он не мог покинуть короля…

— Какая преданность, — скривился Феликс. Менсалийцы наконец сообразили, что местные уголовники обсуждают их достоинства, и ответили парой обидных высказываний.

— Король позволил Саммеру вложиться в изумрудные копи, так что преданность ювелира основана на прочном фундаменте. Саммер опасался, что, если проявит трусость, Генрих вышвырнет его из бизнеса, но теперь всё зашло слишком далеко.

Власть качается, банды разбойников стягиваются к Альбургу — куда уж дальше?

— Вчера я был у него дома — настоящая крепость, между прочим, — и Саммер намекнул, что готов плюнуть на расположение короля и сбежать. С семьей и багажом, который, как я понимаю, тяжел, как крест Праведника.

— Саммер готов плюнуть или уже плюнул? — уточнил Феликс.

— Готовится, — с усмешкой ответил Форман. — Он побежит только в том случае, если Генрих проиграет. Или же Альбург полыхнет.

— Жадный муль.

— Поразительно верное замечание! — весело прокомментировал посредник.

Это предложение понравилось Веберу гораздо больше предыдущего, однако вуленит понимал, что Форман мечтает добраться до багажа ювелира и путь к сферопорту будет непростым. Но в честь чего Форман сватает в охрану бамбальеро? Он что, сам себе враг?