Читаем Геродотова Скифия полностью

В своем описании Геродот ведет читателя далее на восток к Крыму. Описывая Таврику, Геродот пропускает всю северо-западную низменную часть Крымского полуострова и очень точно описывает все юго-западное побережье, заселенное до «Херсонеса Скалистого» таврами, а далее на восток — скифами. Под Скалистым Херсонесом следует, очевидно, понимать мыс Меганом за Судаком (иначе — Чобан-Басты), где высота скалистых берегов достигает 669–771 м. При этом Геродот дает два драгоценнейших для нас географических сопоставления, на которые не было обращено достаточного внимания: во-первых, он сопоставляет южный гористый отрог Крымского полуострова, заселенный таврами, с частью Аттики, а, во-вторых, уточняя свои сравнения, привлекает Апулийский полуостров в Италии (каблук «итальянского сапога»). В Аттике Геродот отделяет небольшую южную часть полуострова, завершающуюся мысом Сунионом (от Анафлиста на западе до Форики на востоке). Береговая линия от любого из этих пунктов до Суниона — около 10 км. Чувствуя, что это сравнение нечетко обрисовывает Крым, Геродот оговаривается:


«Я сравниваю это, насколько можно сравнивать малое с великим» (§ 99).


Малое здесь — часть Аттики в 10 км, а великое — горный Крым с береговой линией от Фороса на юге до Феодосии — около 130 км. Далее у Геродота идет текст, не оставляющий сомнений в том, что он сопоставлял именно побережья с точки зрения мореплавателя:


«Тому же, кто не плавал мимо этого мыса Аттики, я разъясню на другом примере».


«Другой пример» рассчитан на друзей Геродота, живущих в Фуриях, новопостроенной колонии в Тарентском заливе:


«Тавры обитают в этой части Скифии так, как если бы в Япигии другое племя, а не япиги отрезало бы для себя землю от гавани Брентесия (совр. Бриндизи) до Тарента и населяло бы полуостров. Кроме этих двух стран, я мог бы назвать еще много других, на которые похожа Таврия» (§ 99).


Сопоставление Таврии с Япигией (совр. Италия)


Второй пример Геродота поразительно точен: побережье от Тарента до мыса Япигио-на равно 130 км. Таким образом, из словесного сопоставления Геродота мы получаем при помощи современных карт следующий цифровой материал:


Побережье тавров 130 км

Побережье япигов 130 км


Точному знанию Геродотом протяженности Калабрии (Апулии) мы не должны удивляться, т. к. в 443 г. Геродот принимал участие в постройке Фурий, находящихся на берегу того же самого Тарентского залива. Геродот жил в Фуриях, там, по мнению исследователей, писал свою «Историю» и по одному из преданий там и умер[66]. Ему, вероятно, много раз приходилось плавать по заливу от Тарента до Япигиона, и он хорошо знал протяженность этого полуострова. Сравнение таврского берега Крыма с полуостровом в Италии оказалось совершенно точным.

Если Геродот мог с такой точностью определить протяженность таврского побережья, то мы вправе думать, что он проплыл вдоль этого берега и тем методом измерения морей при помощи скорости корабля, которым он сам мерил Геллеспонт и Боспор Фракийский (§§ 85, 86), определил и здесь интересующее его пространство. Недаром он писал, что «будет описывать с целью измерения». Еще больше в личном ознакомлении убеждает последующий текст, описывающий земли, лежащие восточнее таврских гор:


«За таврами опять живут скифы частично дальше на восток на морском побережье, а частью на западе Киммерийского Боспора и озера Меотиды» (§ 100).


Обратимся для проверки к нашим вспомогательным материалам. Карта ландшафтных зон подтверждает, что сразу за Феодосией кончаются горные области и до самого Керченского пролива идет ковыльная степь. Археологическая карта дает нам от Фороса до Меганома и почти до Феодосии таврские селища[67], а далее на восток, на степном побережье Керченского полуострова, действительно идут скифские памятники, возглавленные знаменитым курганом Куль-Оба.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука