Читаем Геродотова Скифия полностью

Нижнеднепровское Олешье (Гилея в §§ 55 и 76) — это плавневые леса по левому берегу Днепра и в пойме среди многочисленных днепровских протоков от лимана до города Цюрупинска (быв. Алешки) напротив Херсона. Лес начинается от Соляных озер, упомянутых Геродотом (§ 53), и тянется километров на 20 полосою около 8 км. Это сравнительно небольшое лесное урочище было отметным потому, что вокруг него лежали песчаные полупустыни, значительные безводные пространства, описание которых есть у Страбона: Ахиллесов Бег — «низменный полуостров», «место хотя и лишенное растительности, но называемое „рощей“, посвященной Ахиллесу», «это песчаная отмель, где вода добывается рытьем колодцев»[112]. В северной части этого непривлекательного полуострова и находилась первая гилея, описание которой дано Дионом Хризостомом:


«В остальной части лимана берега болотисты и покрыты густым тростником и деревьями; даже в самом лимане видно много деревьев, издали похожих на мачты так, что неопытные корабельщики ошибаются, правя к ним как бы к кораблям»[113].


Заросшие растительностью плавни и отдельные ритуальные рощи — такова эта нижнеднепровская Гилея. Географическое положение ее не вызывает сомнений: она расположена на самом юго-западном краю земли царских скифов невдалеке от Ольвии и от земледельцев-каллипидов.

Сопоставим гилею первую с гилеей второй. У второй гилей (§§ 18, 19, 54) следующие отличительные признаки: во-первых, в связи с ней не упоминается Ахиллов Бег; во-вторых, через этот лесной массив протекает левый приток Днепра — Пантикапа. В-третьих, Гилея и Пантикапа находятся на рубеже лесостепи и степи и разграничивают скифов-земледельцев и скифов-кочевников; сразу за Пантикапой (а следовательно, и за гилеей, растущей по ее берегам) на восток идут на 500 км земли скифов-кочевников.

Обратимся к нижнеднепровскому Олешью. Никаких рек в Алешковских песках нет. В Днепр со стороны гилей (слева) не впадает ни одна река; на всем протяжении нижнего течения Днепра единственным левым притоком является маленькая речка Рогачик в 150 км от устья Днепра и в 130 км от Гилей. Поиск р. Пантикапы, проходящей сквозь нижнеднепровскую Гилею и впадающей в Днепр, дает бесспорный отрицательный результат[114].

Рассмотрим, в каком отношении друг к другу находятся Гилея (нижнеднепровская) и скифы-кочевники. Если бы гилея первая и гилея вторая были на самом деле одним и тем же лесом, то согласно § 19 сразу за ней на восток должны были начинаться земли скифов-кочевников. На самом же деле от той Гилеи, местоположение которой нам хорошо известно, от нижнеднепровской, на восток лежат земли царских скифов. Для того чтобы добраться до земель приазовских кочевников (за Молочной), нужно было пройти на восток 250 км, пересекая поперек всю землю скифов царственных. Это обстоятельство, никогда ранее не принимавшееся во внимание, я считаю самым убедительным доводом в пользу того, что Геродот писал о двух разных гилеях. Наша вторая, пантикапская гилея не может быть отождествлена с Гилеей-Олешьем. Из сказанного выше вытекает еще один важный вывод — вторую гилею Геродота следует искать где-то за пределами земель царских скифов, т. е. выше днепровских порогов.

Не обращало на себя внимание и то, что Геродот предусмотрительно предупреждал читателя о существовании другого леса, другой гилеи: упоминая в трех параграфах гилею пантикапскую и очертив ее достаточно подробно, Геродот в двух последующих случаях должен был по ходу дела говорить о другом лесном массиве. В первом случае (§ 55) он определил его нижнеднепровское местонахождение в процессе самого описания р. Гипакириса, протекавшей восточнее Гилеи и Ахиллова Бега. Во втором случае (§ 76) географическое положение Гилей из самого рассказа не явствовало, и Геродот, заботясь об устранении путаницы у его читателей, сделал очень важное для нас пояснение: «Гилея, что подле Ахиллова Бега» (§ 76).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе
Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

«Тысячелетие спустя после арабского географа X в. Аль-Масуци, обескураженно назвавшего Кавказ "Горой языков" эксперты самого различного профиля все еще пытаются сосчитать и понять экзотическое разнообразие региона. В отличие от них, Дерлугьян — сам уроженец региона, работающий ныне в Америке, — преодолевает экзотизацию и последовательно вписывает Кавказ в мировой контекст. Аналитически точно используя взятые у Бурдье довольно широкие категории социального капитала и субпролетариата, он показывает, как именно взрывался демографический коктейль местной оппозиционной интеллигенции и необразованной активной молодежи, оставшейся вне системы, как рушилась власть советского Левиафана».

Георгий Дерлугьян

Культурология / История / Политика / Философия / Образование и наука