Героев не убивают

— Роза Петровна, — спросила я, — как я поняла, ваш муж некоторых больных принимал дома?

— Круглыми сутками таскал, — охотно подтвердила Роза Петровна.Аристократам западло было в больницу к нему приходить. А потом, на работе у него все через кассу; конечно, сверху ему тоже давали, но он делиться патологически не любил. Да и вообще там, в Мечниковской больнице, условия не для богатых. Им войти туда противно было. Ну и, конечно, светиться не хотели, дома было надежнее.

— А он записи вел какие-нибудь, если принимал дома?

— А как же! Ведь невозможно лечить без истории болезни. Я поняла, к чему вы клоните. Все бумажки на месте. Будете забирать?

— Хотелось бы, — кивнула я.

Но увидев хозяйство покойного гинеколога Вострякова, слегка приуныла. В картонной коробке лежало огромное количество медицинских документов. Просто так мне было их не унести. Я стала звонить в прокуратуру, с учетом того обстоятельства, что в последнее время канцелярия переехала в кабинет следователя Горчакова и Зою можно было найти только там. Ничем меня родная прокуратура не порадовала, транспорта, как всегда, не было, но добрый Горчаков успокоил тем, что если я нигде машину не найду, то он, так уж и быть, приедет на трамвае и поможет мне тащить изъятые мной бумажки.

— А вообще чего тебя туда понесло? — добавил он, понизив голос. — У тебя же дело прекращено?

— А у меня же похищение Масловской в производстве, ты что, забыл?

— Не вижу связи.

— Балда, Востряков лечил Масловскую.

Повесив трубку, я подумала, что невредно бы допросить вдову Вострякова по этому поводу и вложить протокол в дело Масловской.

В поисках машины я обзвонила все наше милицейское начальство, которое посочувствовало мне, но вежливо отказало. Пришлось искать чекистов. Крушенкова на месте не было, а Царицын тут же изъявил желание приехать.

— Буду через двадцать минут, — заверил он. Эти двадцать минут я с толком использовала, кратенько допросив Розу Петровну.

Приехавший Царицын был обаятелен, как всегда, от чая отказался, резво снес коробочку в машину и быстренько домчал меня до прокуратуры. А вот в мое кабинете возжелал чаю в качестве компенсации за тяжелый физический труд. И попросил объяснений — над какой это коробочкой он так надрывался? Я в двух словах рассказала ему про трагическую гибель гинеколога и его пациентки, и про то, что покойный доктор лечил и мадам Масловскую.

— Вот, хочу порыться в меддокументах, может, чего интересное высмотрю.

А ты не в курсе случайно, Масловские вернулись из-за границы или там отсиживаются?

— По моим данным, отсиживаются. И никуда не собираются.

— Как можно расследовать дело без показаний потерпевших? Может, мне международное отдельное поручение послать? О допросе Масловских по месту их нахождения?

— Тогда сразу продлевайся до полугода, — резонно посоветовал Царицын. — Насколько я понимаю, ты направляешь свое поручение в Генеральную, они — в МИД…

— Еще сколько времени оно будет идти до Генеральной и сколько там лежать, — добавила я.

— Вот-вот, МИД обращается в Министерство иностранных дел того государства, откуда ты просишь помощи, их МИД — в свою Генеральную прокуратуру, там спускают на место, а ты сидишь и ждешь.

— Ты можешь предложить что-нибудь более быстрое?

— Конечно. Меня в командировку послать.

— Да ради Бога, если твое руководство не будет возражать.

— Руководство само захочет поехать.

— Нет, Юра, к сожалению, это будет незаконно. Ты не имеешь права проводить следственные действия на территории другого государства. Вон, наши ребята после развала Союза поехали в командировку на Украину. Стали там обыски проводить, местным властям не сказавши, людей допрашивать, по старой памяти, как это бывало при Союзе. А через два дня нагрянула служба Беспеки Украины — коллеги ваши, и всех наших оперов в кутузку. Хорошо еще, что не осудили там, а сразу депортировали.

Когда Царицын ушел, я спохватилась, что совершенно забыла спросить у Востряковой, откуда она знала родителей погибшей девушки и правда ли, что это она посоветовала им обратиться к Вострякову. Но потом решила, что, поскольку дело об аборте прекращено, смысла в этом вопросе все равно не было.

На следующее утро мне позвонил начальник из Управления по делам несовершеннолетних.

— Мария Сергеевна, вы кой-чего просили, — сказал он, — сейчас я трубочку передам…

— Алло, Мария Сергеевна, — зазвучал в трубке приятный голос женщины, судя по всему, средних лет, — инспектор Ковалева Нина Васильевна. Анатолий Дмитрич сказал, что вас интересовали подростки, которые до оружия сами не свои.

.Был у меня такой парень, долго на учете состоял. Родители приличные, мама — доцент в педагогическом институте, папа в Военно-медицинской академии работал.

Ребенок дома музей артиллерии устроил. Один раз папа с мамой у него под подушкой противотанковую мину нашли, саперов вызвали. Сколько он патронов в костер перебросал, одному Богу известно…

— А травмы у него были из-за этого?