Герои 1812 года

Полки морской пехоты создавались впервые. Формировали их из возникших тремя годами ранее морских батальонов. Дело было новое и непростое. Тем более приятным было оказанное доверие, и тем больше хотелось его оправдать молодому командиру полка.

Прибыв в Кронштадт, где квартировался его полк, Неверовский горячо принялся за дело. Он вникал в непривычную для него жизнь морских пехотинцев, деятельно готовил их к сражениям на воде и на суше.

Но особенно развернуться ему не удалось, ибо не было у него достаточной для того полноты власти. Самой главной фигурой в полку был не командир, а шеф полка. Это, как правило, был генерал, который смотрел «все»: и обучение, и управление, и хозяйство. Сам же командир находился в положении заместителя шефа полка, а власть приобретал лишь в его отсутствие.

Тем не менее усердие Дмитрия Петровича было замечено начальством. В 1804 году, на 33-м году жизни, он был произведен в генерал-майоры и назначен шефом 3-го Морского полка, находящегося в Ревеле. Тут уж Дмитрий Петрович смог поработать в полную силу. Его усилиями морские пехотинцы значительно прибавили в выучке и были отмечены на учениях и маневрах…

В Ревеле, как вспоминал впоследствии Неверовский, он прожил счастливейшие дни своей жизни. Здесь же, в уютном прибалтийском городе, решилась и его личная судьба.

Молодой генерал был вхож в дом адмирала Мусина-Пушкина. Здесь он познакомился с его дочерью Елизаветой Алексеевной. Это была очаровательная семнадцатилетняя девушка, красивая и обаятельная. Поклонников, искателей руки у Лизоньки было очень много. Но предпочтение она отдала тридцатичетырехлетнему генералу Неверовскому.

27 июля состоялась свадьба. Дмитрий Петрович испросил отпуск: молодожены намеревались совершить путешествие. Отпуск — кстати, первый и последний за годы службы — был получен. Началась подготовка к путешествию. Но через два месяца генерал был вызван на службу. Супругам пришлось расстаться.

Начало нового, XIX века в Европе было ознаменовано новыми походами Наполеона. В 1805 году по инициативе Англии для борьбы с Бонапартом была организована третья коалиция. В нее вошли Англия, Австрия, Неаполитанское королевство, Швеция и Россия. Союзники намеревались наступать на Францию с трех направлений: из Италии, Баварии и Северной Германии.

Третьему Морскому полку Неверовского предстояло погрузиться на корабли и в числе других войск, под командой графа Толстого, выступить против Наполеона.

В сентябре полк Неверовского погрузился на суда и отошел от берега. Пять дней продолжалось это нелегкое плавание. Осенняя Балтика встретила корабли штормом. Но вскоре десант благополучно высадился в Тральзунде, однако военных действий корпусу графа Толстого вести не удалось. Жребий войны, как писали в то время, был решен под Аустерлицем, где союзники потерпели жестокое поражение.

Морской полк Неверовского возвращался в Ревель пешим маршем. В пути офицеров и солдат ждало непростое испытание — смотр, на котором должны были присутствовать король и королева Пруссии.

Не будучи особым поклонником различных смотров и вахтпарадов, Неверовский тем не менее постарался, чтобы его полк в этот день выглядел наилучшим образом. Он понимал, что в трудную для Родины минуту России очень важно заиметь еще одного союзника в борьбе с Наполеоном. Бравый вид и отличная выучка войск должны были показать королю Пруссии, что русская армия по-прежнему сильна, мощна, а произошедшее под Аустерлицем еще не означает окончательного поражения.

Смотр прошел блестяще. Король выразил Неверовскому свое благоволение за превосходное состояние полка…

И снова в путь.

Вскоре полк вступил в пределы России. Предчувствуя скорый отдых, люди пошли быстрее и веселее. Где-то в двухстах верстах от Ревеля Дмитрий Петрович увидел приближавшуюся коляску. «Наверное, просители какие-нибудь», — подумал он. Его мысль утвердилась, когда увидел в коляске женские фигуры. Но его ждал сюрприз. Навстречу ему в сопровождении матери ехала жена Елизавета Алексеевна, не выдержавшая долгой разлуки с мужем. Радость от встречи была двойной: оказывается, в ближайшей корчме под присмотром кормилицы его дожидалась недавно рожденная дочь. Дмитрий Петрович испытывал счастливейшие минуты при этом сообщении.

«В жизни военного человека, — писал биограф Неверовского, — исполненной лишений, требующей пожертвований нежнейшими узами любви и родства, живее ощущаются минуты счастья и тихих наслаждений быта домашнего. Разделяя со своими офицерами горе и радости, почитая их как бы принадлежащими собственной семье его, Неверовский не мог не поделиться и ощущениями столь приятной встречи: с восторгом отца показывал он малютку, дочь свою, сослуживцам, столпившимся вокруг любимого начальника и приветствовавшим его искреннейшими поздравлениями».

Увы, отцовское счастье было недолгим. Дочь Неверовского умерла совсем маленькой. Других детей в семье Дмитрия Петровича не было. Нерастраченную отцовскую нежность и любовь своего сердца он отдавал своим многочисленным родственникам.