Герои 1812 года

После ухода французов Вильно выглядел вымершим городом. Сиротливо стояли черные скелеты сожженных домов, по пустынным улицам бродили ни для кого уже не опасные, закутанные в тряпье бывшие солдаты «великой армии». Изредка пробегали всем напуганные жители.

Да, Вильно теперь ни чем не напоминал тот цветущий город, на улицах которого заносчивая шляхта приветствовала Бонапарта.

Обстановка в Вильно стала меняться после прибытия сюда главнокомандующего, в особенности после прибытия царя. По улицам древнего литовского города поскакали блестящие адъютанты, покатились кареты петербургской знати. Вновь засверкали огнями дворцы — в зеркалах отражались многочисленные люстры, блестящие дамы и кавалеры, звучала музыка. Россия праздновала победу над «великой армией» Наполеона.

Но заботы Дмитрия Петровича в это время были далеки от этих шумных торжеств. Уже в третий раз он формировал свою 27-ю дивизию новым составом. Два первых практически полностью полегли на полях России. Он хорошо помнил и знал этих людей, и сердце сжималось скорбью, когда думал о трагической их участи.

Но снова начали прибывать рекруты, снова начинал с азов их обучение генерал-лейтенант Неверовский и снова, наблюдая результаты своего труда, Дмитрий Петрович испытывал удовольствие, ловя себя на мысли, что его новые подчиненные смогут действовать в бою не хуже славных своих предшественников.

В трудах и работе пролетела зима. Если бы Дмитрия Петровича спросили о каких-то заметных событиях, случившихся с ним в Вильно, он смог назвать их не так много.

Запомнился неожиданный приезд жены. Недолгое время они смогли побыть вместе. А после отъезда Лизоньки еще одно запоминающееся событие — аудиенция у царя. Александр I при всех генералах сказал: «Дивизия твоя дралась славно, я никогда твоей службы и дивизии не забуду».

Весной 1813 года 27-я дивизия, отдохнувшая и пополнившая ряды, выступила из Вильно. Она была назначена в корпус генерала Сакена, который впоследствии вошел в Силезскую армию Блюхера. Вскоре дивизия соединилась с главными силами.

Генерал Сакен, с которым Дмитрий Петрович был знаком еще по Ревелю, встретил приветливо. Такой же теплой получилась встреча у Неверовского и с Блюхером, который был известен своей строгостью и суровостью. Оставаясь и в старости «прямым и пылким», прусский военачальник вскоре сблизился с русским генералом, оценил его храбрость и открытый характер.

Через некоторое время армия, сосредоточенная у австрийских границ, начала активные боевые действия.

После небольшой, но жестокой стычки с французами, Неверовский расположил дивизию на ночлег в только что освобожденном немецком городке. Здесь и нашел его адъютант:

— Ваше превосходительство, вам письма.

Дмитрий Петрович быстро перебрал пакеты. Одно было от младшего брата Ивана. Еще не вскрыв, он знал, о чем пойдет речь. Пробежав первые строчки, улыбнулся: Ванюша верен себе. В сотый раз просит помочь ему перевестись из флота в армию. Все рвется в бой. Никак не может простить себе, что его не было под Бородином. «Полно, брат, чудить, — улыбка вновь скользнула по лицу Дмитрия Петровича. — Хватит проверять свою храбрость. В ней и так все уверены. Тем более что многие наслышаны о смелости Ивана при штурме Анапы, за который он получил орден Георгия 4-й степени. Редкая в младшем офицерском чине награда…»

Дмитрий Петрович взялся за перо. Хотелось успокоить близкого человека, объяснить ему, что война идет к концу. Ведь кто-то должен будет и о матери, оставшейся вдовой, позаботиться, да и сестры нуждаются в мужской поддержке. «Брат Павел умер, — писал Дмитрий Петрович. — Брат Александр скончался от раны, полученной под Бородином. Брат жены, как слышно, убит под Бауценом. Бог знает, что еще ожидает меня? Ты должен остаться опорою нашего семейства…»

Он запечатал письмо, задумался. Как еще переживет его жена известие о гибели своего брата? Ему рассказывали, что майор Мусин-Пушкин погиб в день своего рождения — 9 мая. В тот день сражение началось рано утром, но где-то в десятом часу выдалась свободная минута и офицеры гвардейского полка пригласили Николая пройти в тыл, к опушке леса. Там на скорую руку накрыли небольшой стол, приготовили пирог имениннику, но только приступили к еде, французы пошли в атаку. Майор Мусин-Пушкип вместе со всеми ринулся отражать ее. А через несколько минут его принесли на скрещенных ружьях. Погиб от удара штыком…

27-я дивизия активно участвовала во всех сражениях Силезской армии. Одно из них, Лейпцигское сражение, вошедшее в историю «как битва народов», стало для Дмитрия Петровича роковым.

Полки 27-й дивизии наступали на город с севера. Ценою невероятных усилий 19 октября Неверовский ворвался в северное предместье Лейпцига.

Дмитрий Петрович вел полки в атаку, когда пуля ударила ему в ногу. Кровь выступила через одежду, но он продолжал руководить дивизией. Всем, кто показывал на окровавленную одежду, он говорил:

— Чепуха, шпорой царапнул. — И отказывался покинуть поле боя.