Герой

– Экспромт, знаете ли, но они полностью выражали мои чувства. Это едва ли не лучшее, что дала нам война. Позволила более открыто выражать наши эмоции. Я подумал: какое прекрасное зрелище – благородные слезы, которые катятся по морщинистым щекам вашего отца. Ваше ответное слово завоевало наши сердца. Позволю себе сказать, что все наши потуги – ничто по сравнению с этой короткой, непринужденной речью. Надеюсь, ее полностью приведут в газетах Танбридж-Уэллса.

– Надеюсь, нет! – воскликнул Джеймс.

– Вы так скромны, капитан Парсонс. Об этом я вчера говорил мисс Клибборн. Истинная храбрость всегда скромна! Но наш долг – проследить, чтобы она не пряталась под кустом. Простите меня за вольность, но я сам подсказал репортеру несколько строк.

– Мисс Клибборн надолго задержится там? – спросил Джеймс, глядя на коттедж.

– Ах, какая она хорошая женщина, капитан Парсонс. Мой дорогой сэр, заверяю вас, она ангел милосердия.

– Приятно слышать, что вы так тепло отзываетесь о ней.

– Да ладно вам! Она того заслуживает. Ее деяния выше всяких похвал. Она всем сердцем заботится о духовном благополучии наших прихожан и являет собой пример добродетели.

– Уверен, что на нее стараются равняться.

– Знаете, не могу отделаться от мысли, – мистер Драйленд вновь добродушно рассмеялся, – что она должна стать женой священника, а не военного.

Из коттеджа вышла Мэри.

– Я говорила миссис Грей, что не одобряю одежду, в которой ее дочь приходит в церковь, – объяснила она. – Сомневаюсь, что добропорядочные люди этого социального слоя должны появляться в церкви в таких ярких нарядах.

– Не знаю, что бы мы делали в приходе без вас, – заискивающе проворковал младший священник. – Как редко встретишь человека, который всегда знает, что правильно, и не боится говорить об этом.

Мэри добавила, что они с Джеймсом идут домой, и спросила мистера Драйленда, не составит ли он им компанию.

– С удовольствием, если не окажусь de trop[12].

И многозначительно посмотрел сначала на Джеймса, потом на Мэри.

– Я хотела поговорить с вами насчет моих девочек, – пояснила Мэри.

Она вела класс городских девочек, которых учила шить, уважать старших и еще многому не менее полезному.

– Я сказал капитану Парсонсу, что вы – ангел милосердия.

– Боюсь, нет, – серьезно ответила Мэри. – Но стараюсь выполнять свой долг.

– Ах! – воскликнул мистер Драйленд, подняв глаза к небу, и в этот момент выглядел он совсем как треска. – Сколь немногие из нас могут сказать такое!

– Я очень тревожусь из-за моих девочек. Они обитают в сырых домишках, скверно едят, проводят всю жизнь в отвратительных условиях, однако всем довольны. Не могу убедить их в том, что они должны чувствовать себя очень и очень несчастными.

– Понимаю. – Младший священник вздохнул. – Мне становится так грустно, когда я думаю об этом.

– Послушайте, если они радуются жизни, чего еще можно желать? – раздраженно заметил Джеймс.

– Но я желаю. Они не имеют права быть счастливыми в таких условиях. Я хочу заставить их почувствовать, какая ужасная у них жизнь.

– Как можно быть такой жестокой?! – воскликнул Джеймс.

– Это единственная возможность изменить их к лучшему. Я хочу, чтобы они смотрели на жизнь моими глазами.

– Откуда ты знаешь, что видишь их лучше, чем они сами?

– Мой дорогой Джейми! – воскликнула Мэри и, уловив в его вопросе иронию, громко рассмеялась.

– Почему ты думаешь, что хорошо вызывать у них неудовлетворенность жизнью?

– Я хочу, чтобы они стали лучше, благороднее, богаче. Хочу, чтобы их жизнь стала красивее и благочестивее.

– Если ты увидишь человека, который счастлив, надев на голову жестяную корону, ты подойдешь к нему и скажешь: «Мой дорогой друг, вы выставляете себя на посмешище. Ваша корона не из чистого золота, и вы должны выбросить ее. У меня нет золотой короны, чтобы дать ее вам взамен этой, но вы поступаете нехорошо, получая удовольствие от того, что носите эту дешевку»? Девочек вполне устраивает эта жизнь, в их лачугах им так же удобно, как тебе – в особняке, они наслаждаются куском жирной свинины по воскресеньям точно так же, как ты наслаждаешься вареной курицей или бланманже. Они счастливы, и это главное.

– Счастье – не главное в этом мире, Джеймс, – очень серьезно возразила Мэри.

– Нет? А я думал, да.

– Капитан Парсонс – циник. – Губы мистера Драйленда изогнулись в покровительственной улыбке.

– Потому что я считаю идиотизмом распространять ваши представления среди людей, не имеющих с вами ничего общего? Я ненавижу вмешательство в чужую жизнь. Ради Бога, позвольте людям жить, как им хочется, и если мы получаем удовольствие от шкварок и жести, не мешайте нам получать его.

– Я хочу дать беднякам понятие о высоких идеалах, – настаивала Мэри.

– Думаю, хлеб и сыр принесли бы им больше пользы.

– Мой дорогой Джейми, по-моему, ты говоришь о том, чего не понимаешь, – добродушно заметила Мэри.

– Не забывайте: мисс Клибборн так много лет бескорыстно помогает бедным!