Герои

− Наша экскурсия прерывается на музыкальную паузу, поскольку мы проплываем у острова сирен. Сирены – очередная удача античных селекционеров: помесь женщины и птицы (птичье тело плюс грудь, лицо, сопрано, коварный нрав). Есть предложение выслушать музыкальный номер полностью и разбиваясь о грифы у острова сирен… Что делает Орфей? Почему он берет кифару? Неужели мы увидим дуэтный номер? Это что, песни из репертуара Геракла?! − долгая, полная ужаса пауза. – Все-таки, не все могут вынести пафос наших гимнов. Кто-нибудь, скажите Орфею, чтобы перестал, а то сирены слишком активно топятся…

− И теперь – совершенно особый аттракцион! Пролив Планкты, он же водоворот под скалами, он же место, где не могут нормально пролететь даже голуби, которые носят амброзию для Громовержца! Нет, никто не в курсе, сколько нужно голубей с амброзией, чтобы накормить одного Громовержца… Итак, все приготовились к пику экстрима и к финальной точке нашей экскурсии – посещению царства Аида… Набрали в грудь воздуха, чтобы энтузиастическим «Уиии!» поприветствовать Таната… стоп, почему стихают волны? Какая Гера и почему она опять рвет волосы, нам вновь предстоит плыть по волоску? Что она там говорит Амфитрите насчет «смири уже волны, а то Аид не желает их всех сразу принимать, потому что план по имбецилам у него перевыполнен»? Мы что, просто вот так плывем дальше, без всякого адреналина?

К феакам в результате приплыл бодрый Ясон, впечатленная по самое «не могу» Медея и подозрительно икающие после экскурсии аргонавты. Еще к феакам приплыли колхидцы, которые доловили лего из командира, возжаждали мести и привычно рванули партизанскими маршрутами вместо туристических, а потому не опередили «Арго» только из природной вежливости.

В ответ царь Алкиной быстренько поженил Ясона и Медею, после чего задвинул перед колхидцами речь о нерушимости брачных уз и Медею отдавать отказался. Сбитые с толку колхидцы подались на родину (при этом речь о золотом руне они так и не подняли: то ли забыли, то ли не так поняли насчет Ясона и брачных уз).

А аргонавты вполне спокойно доплыли почти что до Пелопоннеса, но случайная буря, которая внезапно унесла их туда, не знаю куда, показала, что а) впечатления все-таки еще не все собраны; б) медовый месяц будет бурным.

Античный форум

Гера: А можно как-то… перестать быть покровителем, если ты стал покровителем? У меня скоро волос на них не хватит.

Афина: Насчет покровителей не знаю, насчет волос могу посоветовать шлем. Мешает рвать, скрывает седину.

Геката: Три головы, в принципе, тоже выход. Больше волос, больше обзор…

Гера: …хм-м, удобнее закатывать скандалы…

Аид: …и наконец-то полное сходство с Цербером.

61. Нелетучий корабль

Медовый месяц начинался в античном духе (то есть, шум, грохот, буря, экстренный и недобровольный заплыв на «Арго» через моря-акияны, а потом упаднические настроения, потому что кончилось вино). Доплыв до Ливии, корабль надежно выбросился на пустынный берег, а всех обуяло отчаяние, потому что медовый месяц – у Ясона, а в пустыне оказались все. По счастью, какие-то местные нимфы заинтересовались картиной в духе «Полсотни неприкаянных героев апатично бродят тут и там по берегу». И решили героев развеселить. И заявили им, что вот это у вас с девайсом непорядки, вы свое транспортное средство так замотали, что он теперь отказывается вас носить (между нами говоря, не совсем ясно и как вас земля-то носит). Потому теперь будете носить вы его. Нет, сталкивать в воду корабль не надо, это не наш метод. Подождете, пока Амфитрита выпрягает коней – а тогда уж хватайте его на плечи и нежно тащите через Ливийскую пустыню, куда вас, кстати, и занесло.

Какая связь между плечами, Амфитритой, пустыней и необходимостью переть через нее здоровенную пентеконтеру* − нимфы не сказали, а аргонавты не спрашивали (потому что уже смирились со своим очень странным везением). Они просто подождали, пока через пустыню побегут кони (античный аналог белочки) – а затем…

Всем, кто с жалостью поглядывает на картину «Бурлаки на Волге», надо срочно отвернуться, потому что Ливия не Волга, и есть мнение, что нежно нести «Арго» по ней не получилось. Через двенадцать дней уже последняя ящерица в Ливии знала греческую обсценную лексику, а змеи нахватались и начали шипеть что-то вроде: «А говорят, женщина на корабле к несчастью»… О божествах пустыни умолчим. Через много-много лет один ушлый славянский князь прикинет такой вот психологический эффект сухопутного корабельства, но пожалеет подданных и поставит свои ладьи на колеса.