Герои без вести не пропадают

Всю ночь Еву мучали кошмары. Чего только не происходило с ней во сне! Она побывала под бомбежкой, блуждала по бесконечной степи, занесенной глубоким снегом, встречалась с людьми, которых давно уже нет в живых, в том числе со своей матерью, поссорилась с отцом из-за какого-то пустяка. Особенно страшен был последний сон. Почему-то она оказалась, вся голая, в каком-то просторном зале. Вдруг появились эсэсовцы. Лица, мундиры, руки у них были измазаны кровью. Увидев Еву, они начали и ее мазать кровью, но она не приставала к ней. Тогда какой-то фашист вытащил огромный нож, исполосовал все ее тело и начал снимать белую кожу один кусок за другим. Как было ей больно и страшно! Она пыталась вырваться, но не могла, руки и ноги не слушались ее, а когда позвала на помощь, из груди не вырвалось ни звука. Неожиданно грянул гром, и огромная двустворчатая дверь с шумом и грохотом раскрылась настежь. Сразу пахнуло могильным холодом. Фашисты отступили, в страхе прижались к стене. В зал вошел человек во всем белом. Шел он, вытянув обе руки вперед, как слепой, очутившийся, в незнакомом помещении. Поравнявшись с Евой, он остановился, повернулся к ней, медленно провел обеими руками по ее лицу, шее, плечам и, видимо не узнав, зашагал дальше. Ева узнала в нем Турханова, напрягла все свои силы, громко крикнула:

- Володя, это же я, Ева! Вернись, спаси меня от этих извергов!

Но Турханов ничего не слышал и не видел, дошел до противоположной стены, и стена сразу разрушилась, а он скрылся во мраке.

- Ха-ха-ха! - заржали фашисты. - Он мертв. Мы его убили. Не жди теперь. Никто не спасет тебя...

Тут Ева проснулась. Сердце бешено колотилась в груди, на лбу выступил холодный пот. Судорожным движением она сбросила с себя одеяло, ощупала лицо, руки, грудь, ноги и, только убедившись, что жива и невредима, поняла, что все это видела во сне. "О боже! - возмутилась Ева. - Разве мало наяву мучений, чтоб еще и во сне мучиться? За что такое наказание!"

Кругом царила тишина, покой. Спать уже не хотелось. В голову лезли всякие мысли, перед глазами, как на киноэкране, мелькали знакомые образы, среди которых, как Гулливер среди лилипутов, возвышался образ Турханова. Мысленно она говорила с ним, и постепенно реальное и вымышленное в ее воображении смешалось. Сон тихо и незаметно снова подкрался к ней, но вдруг где-то хлопнула дверь, послышались шаги, а через мгновение открылась калитка.

- До свидания, дорогие товарищи! Желаю вам успеха!

Счастливого пути! - явственно послышался знакомый мужской голос.

"Да это же его голос! - вздрогнула Ева. - Голос Володи. Но ведь он погиб... Неужели опять начинаются кошмары?"

- До свидания, товарищ полковник! Счастливо оставаться! - ответил незнакомый голос, и тут же послышался топот коней.

"Нет, это уже не сон, - догадалась Ева и, вскочив с постели, подбежала к окну. - Разговаривали самые настоящие люди. Одни остались здесь, а другие уехали на конях".

Лихорадочно нащупала шнур, резко дернула его, и занавеска раздвинулась. Окно выходило на улицу. Там было тихо и пустынно. Только где-то на другом конце улицы вдруг залаяла собака, к ней присоединились другие, но их разноголосая перекличка продолжалась недолго. Скоро все успокоились, и деревня, залитая холодным светом луны, погрузилась в предутренний сладкий сон.

"Неужели я ошиблась? - начала сомневаться Ева, внимательно вслушиваясь в тишину. - Наверное, все это мне только показалось... Может, я уже схожу с ума? Только этого недоставало! Нет, больше ни за что не лягу... Дождусь утра - и побыстрей отсюда..."

Вот наконец и утро. Свет луны незаметно потускнел, гасли, звезды одна за другой, все вокруг посерело. Ева открыла окно. С реки поднимался туман. Деревня медленно просыпалась. Пели петухи, скрипели и хлопали двери. Кто-то проехал на повозке. Послышались женские голоса. Пора было собираться в путь. Ева заправила кровать, быстро оделась и стала ждать хозяйку. Она уже хлопотала на кухне. Вскоре она осторожно постучала в дверь. - Доброе утро, панночка! - поздоровалась пани Франтишка. - О, вы уже на ногах. Что ж, ранняя птичка всегда сыта бывает. Я уже приготовила завтрак. Пойдемте покушаем.

Ева спала плохо, сейчас у нее болела голова. Есть не хотелось. Чтобы не обидеть хозяйку, она проглотила кусочек яичницы, выпила молока и, поблагодарив, вышла из-за стола. Пани Франтишка уговаривала гостью поесть еще, хотела наложить на дорогу домашних пирожков с мясом, но Ева отказалась. Ее мучило, действительно ли она слышала голоса людей, или же это ей только почудилось. Когда пани Франтишка вышла проводить ее, Ева все же осмелилась спросить:

- У вас ночью, кажется, были гости? Скажите, если не секрет, кто это был?

Женщина побледнела.

- Да что вы, панночка, какие могут быть гости в ночное время? Муж с сыном возвратились с рыбалки поздно, с тех пор никто не подходил к нашему дому, - сдержанно ответила она.

Чувствуя, что вопрос не понравился Франтишке, Ева поспешила переменить тему:

- А вы не знаете, кто хоронил партизан, о которых мы говорили вчера?