Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

отказался давать какие–либо показания. Судьба таких военнопленных общеизвестна – рано или поздно они попадают в один из многочисленных фашистских лагерей уничтожения. И вот судьба привела Ксенофонтова в Маутхаузен...

Таким образом игра в «печки» помогала узникам не только согревать друг друга теплом своих тел, но и создавала условия для знакомства друг с другом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Самая сокровенная мечта любого арестанта – это побег на волю. В этом смысле Турханов не был исключением, всю неделю думал он о побеге. Но чтобы не предаваться бесплодным мечтаниям, сначала надо было решить принципиальный вопрос: существует ли реальная возможность вырваться на свободу. Чтобы прийти к определенному выводу, надо было тщательно изучить окружающую действительность. С этого он и начал. Высокая каменная стена, колючая проволока под током высокого напряжения, бдительная охрана, чрезвычайно тщательно продуманный внутренний порядок в блоке и другие мероприятия администрации, направленные на ужесточение всего режима, казалось, делали побег невозможным. Обдумав все «за» и «против», Турханов пришел к выводу о том, что необходимо приниматься за дело не в одиночку, а прочно спаянной группой единомышленников Конечно, проще всего было бы присоединиться к такой группе, если бы она существовала в двадцатом блоке, а если ее нет, то надо было создать ее.

По приблизительным подсчетам Турханова, в блоке смерти в то время находилось только советских граждан около шестисот человек, главным образом бывших военнослужащих офицерского состава. За исключением отдельных единиц вроде Михаила Иханова и ему подобных уголовных преступников, остальные попали в лагерь смерти за активную подпольную антифашистскую деятельность в лагерях военнопленных. Любовь к Родине, чувство ненависти к общему врагу и стремление вырваться на свободу могло их объединить в организованную группу. Емельянов с Ксенофонтовым показались Турханову вполне подходящими людьми для привлечения к будущей тайной организации. В ближайшие дни Турханов решил прощупать их, чтобы составить себе окончательное представление о них. С этой целью в ночь с 25 на 26 января Владимир Александрович постарался устроиться на отдых поближе к ним и после отбоя, когда в штубе А все стихнет, приступить к переговорам. Но не успели заключенные уснуть, как ворвалась группа эсэсовцев во главе с блокфюрером в барак. – – Встать! – скомандовал ротенфюрер своим противным голосом. – Живо!

Ночные посещения эсэсовцев всегда сопровождались кровавыми сценами, поэтому заключенные хотя и не чувствовали за собой никакой вины, сразу же пришли в страшное возбуждение.

– Прекратить шум! –продолжал распоряжаться начальник блока. – Кого я вызову, выходите из барака. 56521, 58913, 64247...

Всего он назвал двадцать пять номеров. Вызванные узники, должно быть, догадались, зачем хоти понадобились фашистам, незаметно обменялись прощальными взглядами со своими друзьями и молча вышли из барака. За ними поспешили и эсэсовцы. Горилла яростно прохрипел:

– Шляфен аллес!

Но хефтлингам было не до сна. Лечь–то они легли, но продолжали чутко прислушиваться. Снаружи послышалась команда строиться в колонну по два, топот множества ног, глухие удары винтовочных прикладов, стоны пострадавших, и вдруг кто–то крикнул по–русски–

– Товарищи! Продолжайте наше дело. Нас уводят на расстрел. Прощайте, друзья!

– Голос подполковника Власова,– прошептал Стефан, прижимаясь к Турханову.

– Да здравствует Советский Союз! – послышался второй голос.

Это – полковник Исупов,– сказал Стефан. – Он хо тел познакомиться с вами. Я обещал ему устроить это делю завтра.

Да здравствует коммунизм! –крикнул третий.

– Кирилл Чубченков,– определил Стефан.

Штубендист, дежуривший в ту ночь, очевидно боясь эсэсовцев, поспешил закрыть окно, после чего выкрики обреченных хотя и продолжались еще с полминуты, но слова невозможно было разобрать. В конце концов эсэсовцам, видимо, удалось восстановить порядок, и колонна двинулась к воротам. Скоро со скрипом раскрылись и закрылись железные двери, и все затихло.

Страшное событие этой мочи но шло в историю двадцатого блока под термином «ареста арестантов». Как и предполагали узники блока смерти, их товарищи, арестованные в ту ночь, назад не возвратились В течение двух дней их судьбы оставались неизвестными, а на третий день с территории общего лагеря через каменную стену кем–то была переброшена записка, в которой сообщалось о том, что все двадцать пять человек после страшных" пыток в политабтайлюнге были живыми брошены в пылающие печи крематория.