Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

Настали тяжелые дни. После Сталинграда немцы потеряли уверенность в своих силах, а после катастрофы на Курской дуге уже мало кто верил в возможность победы армии стран «оси». Вот в это–то тревожное время и состоялось знакомство семей Иммерманов и Вагнеров, которое скоро превратилось в довольно прочный союз. Профессор начал работать в химической лаборатории концерна «Фарбенверке». Вместе с отцом там же устроился на работу Рихард. Не обошли и Фанни. В нее по уши влюбился младший Иммерман. Деспот–отец, в свое время испортивший жизнь старшей дочери, и теперь, не спросясь у младшей дочери, дал согласие на ее брак с Рудольфом Иммерманом. Фанни не нашла в себе силы отказать жениху, но поставила одно условие: «Я не хочу стать молодой вдовой,– твердо сказала она. – Поэтому замуж выйду только после окончания войны». Рудольф вынужден был согласиться, но в свою очередь тоже поставил условие: «Я не хочу лишиться невесты, поэтому до нашей свадьбы ты будешь работать у меня. Думаю, мои потенциальные соперники не посмеют явиться в гестапо за невестой»,– полушутя–полусерьезно предложил Иммерман. Предложение было принято,– и Фанни стала переводчицей гестапо.

Конечно, Фанни имела представление о том, чем занимается политическая полиция. Слухи о жестокости гестапо доходили до нее и раньше, но втайне она думала, что не все слухи заслуживают полного доверия, ибо в книгах довольно часто встречала изложение фактов умышленного распространения различными политиканами всевозможных ложных слухов о своих противниках. Теперь же, когда она сама с головой окунулась в этот омут, для сомнений не осталось места, и она впервые в своей жизни убедилась не только в бесчеловечной жестокости гестаповцев, но и в подлости и аморальности всего фашизма. Она глубоко задумалась над своей судьбой и поняла, что, работая в гестапо даже в должности переводчицы письменных материалов, стала соучастницей творимого там зла. Вот тогда–то у нее возникло желание вместо помощи помешать фашистам творить свои черные дела. К сожалению, она не знала, с чего начать. Конечно, она могла бы умышленно искажать тексты при переводе, но было сомнительно, принесет ли это пользу противникам фашистов. В обществе считается благородным поступком, если кто–нибудь окажет бескорыстную помощь страждущим. Поэтому многие добрые люди в обычное время оказывают материальную и моральную поддержку бедным, а в военное время – военнопленным. Последнее фашистами не поощряется, но доброй Фанни именно этим путем захотелось смягчить свою вину за соучастие в фашистских преступлениях. Решившись на такой смелый шаг, надо было подобрать подходящий объект для приложения усилия. Как раз в это время Рудольф пригласил ее быть толмачом при допросе Турханова.

Уже известно, что трехлетнее пребывание в Москве оставило неизгладимое впечатление в памяти Фанни, но время делает свое: даже самые яркие образы советских людей постепенно начали меркнуть, забываться. Встреча с Турхановым снова напомнила молодой девушке обо всем хорошем, что она знала о советском народе. По сравнению с теми молодыми людьми, которые мельтешили перед ее глазами в настоящее время, Турханов показался Фанни настоящим Гулливером среди лилипутов. Первый допрос продолжался более трех часов, но за это время Фанни не заметила на лице советского полковника не только признаков страха, но и сколько–нибудь серьезного волнения. «Вот какие они, советские люди! – с неподдельной радостью воскликнула она про себя. – Гнешь их – не гнутся, ломаешь – не ломаются. Вот кого следует мне избавить от той опасности, которая возникла на его пути».

Увлеченная этой мечтой, Фанни и не заметила, как прошла неделя. Ей хотелось снова и снова увидеть Турханова, но Рудольф почему–то не приглашал ее исполнять обязанности переводчика на его допросах. Раза два она сама напоминала своему жениху об этом, но тот каждый раз отговаривался тем, что ему недосуг заниматься этим, по его выражению, мелким преступником. Но с Турхановым занимались, да еще как! Об этом Фанни узнала через двое суток после возвращения Швайцера из Швейцарии. В два часа ночи ее подняли с постели и, не дав толком одеться, срочно доставили в гестапо.

О зверском обращении с заключенными Фанни знала и раньше, но до этой ночи сама не видала ни разу. В эту злосчастную ночь ей впервые в жизни пришлось увидеть работу палачей. Когда автомобиль остановился перед воротами тюрьмы, Рудольф почти насильно вытащил ее из машины, взял под руку и без обычной церемонии проверки пропусков быстро провел мимо застывшего в приветствии часового прямо в подвальный этаж.

– Вы извините нас, милая Фанни! – на ходу прошептал он. – Ничего не спрашивайте, ничему не удивляйтесь. Турханову мы дали наркотик, который развязывает язык любых злостных преступников. Он заговорил, но переводчик его не понимает. Через десять–двенадцать минут кончается действие наркотика, и он заснет. Пока он не уснул, нам нужно поговорить с ним.