Герои без вести не пропадают

— По всей вероятности, больше нам не удастся поговорить сегодня. Мама, дела у нас пошли кувырком. Хорошо, что я еще зимою догадался перевести все деньги в Цюрих. В банке Баруха на мое имя открыт счет. Вот доверенность, ты можешь брать столько, сколько понадобится на содержание семьи. Особенно не стесняйте себя… На наш век хватит! Без моего разрешения в Германию не возвращайтесь. По крайней мере, до конца войны. Помочь мне вы все равно не сможете. Если фюреру будет угодно, я останусь на своем посту, тогда все уладится, и я вас вызову сам. Береги Эльзу. Она всегда будет нуждаться в помощи.

На аэродром он доставил их под усиленной охраной. Но все обошлось благополучно. Наконец двухмоторный пассажирский самолет поднялся в воздух и взял курс на Берлин, и полковник впервые за последние дни вздохнул свободно. «Теперь никакие личные дела не отвлекут меня от дел служебных, — думал он на обратном пути. — Только бы мне позволили завершить операцию по плану „Финдлинг“, тогда я опять прочно стану на ноги».

У ворот господского двора его встретил начальник охраны абвергруппы капитан Нордау. На время отсутствие Остермана Планк возложил на него обязанности адъютанта. Нордау доложил о прибытии капитана Астахова.

— Это еще что за Астахов? — удивился полковник.

— Из русской освободительной армии. Инструктор по подготовке провокаций и диверсий.

— Наконец-то прислали! — обрадовался Планк. — Разгильдяи проклятые! Заставили ждать почти месяц. Сколько времени пропало без толку! Ну, какой он, этот инструктор?

— Видать, хорош гусь. Появился навеселе, предъявил документы и сразу спросил, где тут можно достать водки. Пока Альтаус с экспертом проверяли его бумаги, я повел его в столовую. Не ест, в горле, говорит, пересохло. Пришлось налить стаканчик столового вина. Выпил, сплюнул: не вино, говорит, а моча беременной шлюхи. Но видать, аппетит появился — слопал тарелку супа и пять котлет.

Полковник весело засмеялся:

— Узнаю русского забулдыгу. В армии Власова они все такие. Пьянствуют, грабят, дерутся да насилуют. Но пока они нам нужны. Как его документы?

— Кажется, в порядке. Эксперт установил их подлинность.

— Где он сейчас.

— По указанию майора Альтауса я ему отвел комнату в казарме рядом с общежитием унтер-офицеров. Вошел, увидел на стене портрет фюрера, крикнул «Хайль Гитлер!», не раздеваясь, повалился на кровать и тут же захрапел.

— Ладно, пусть дрыхнет. Приведете, когда проснется. А пока скажите Альтаусу, пускай явится ко мне с его документами.

Глава двадцать восьмая

Соколов, прибывший в абвергруппу 505 вместо капитана Астахова, конечно, не был пьян, а только притворялся. Расчет его был прост: на Западе многие привыкли смотреть на русских как на отпетых пьянчуг, а офицеры-предатели из армии Власова, словно стараясь доказать правильность такого взгляда, пили напропалую, о чем очень хорошо знали немцы. Расчет оказался правильным; даже у Альтауса, склонного к излишней подозрительности, не возникло никаких сомнений, хотя сам «власовец» ему не понравился.

— Не знаю, способен ли он еще на что-нибудь, кроме пьянства, — закончил он свой доклад шефу.

— Это мы проверим. У нас нет иного выхода. Надо торопиться с выполнением нашего плана. Красная Армия уже вступила на территорию Польши. Вчера мы оставили Люблин. Если мы ее не остановим на рубеже Вайсхель,[18] боюсь, как бы все дело не пошло насмарку.

— А как вы хотите его проверить? — поинтересовался Альтаус.

— Специальный экзамен устраивать не будем, некогда, проверим на деле. Вчера из лагеря военнопленных доставили двух типов; сотрудничавших с администрацией. Оба земляки Астахова. Хочу их забросить в отряд Турханова.

Пусть наш инструктор прощупает их и выяснит, есть ли смысл заниматься с ними.

— После обеда я доставлю их к нему. Где ему отвести рабочее место?

— Закрепите за ним одну из следственных камер, где есть установка для подслушивания. У аппарата посадите Юманова. Он тоже чуваш. Пусть он тщательно все прослушивает и докладывает вам… У меня что-то разболелась голова. Пойду отдохну часок, — сказал Планк, зевая.

…Соколов решил, что надо по-прежнему разыгрывать тупого, неотесанного человека. Он видел, с каким презрением смотрели на него капитан Нордау и майор Альтаус. Это было в порядке вещей. Соколов даже немного вздремнул, но, услышав команду строиться на обед, поднялся с постели и вышел из комнаты. Дежурный, предупрежденный, что в одном здании вместе с солдатами и унтер-офицерами будет жить русский капитан, сотрудничающий с немцами, увидев сонного и растрепанного власовского офицера, подошел к нему.

— Вам куда? — спросил он.

— Куда царь пешком ходит, — ответил Соколов. — Где у вас тут уборная, мужская комната, нужник, туалет или, по-вашему, кажется, ватерклозет?

Солдаты, с интересом наблюдавшие за ними, прыснули. Соколову это и надо было. Он продолжал в том же духе. Вошел Альтаус и, увидев, как хохочут солдаты, сам не удержался от смеха.

— Пойдемте, я покажу вам, — предложил он, взяв Соколова под руку. — А после обеда сразу зайдите ко мне!