Герои без вести не пропадают

Когда полковник подошел к месту вчерашней встречи с поляками, окончательно рассвело. При дневном свете все выглядело иначе. Костер был разложен не среди кустарника, а на краю поляны, которую пересекала лесная дорожка. Очевидно, по этой дорожке убежал мальчик после допроса, а потом, в поисках деревни, ушли спутники Евы. Вдруг в утренней тишине послышался топот лошадей, а через минуту мимо промчался экипаж, запряженный парой вороных. Человек на козлах размахивал ременной плеткой, то и дело опуская ее на крупы лошадей. По всему видно, он очень спешил.

«Это неспроста, — решил Турханов. — По всей вероятности, случилось что-то важное, надо кого-то предупредить. Может, приближаются немецкие каратели, а я совершенно забыл об осторожности, стою почти у самой дороги». Он вошел в лес, разыскал оставленные Евой радиостанцию и парашют, спрятал их в другое место, подальше от дороги.

«Глобе, если он приедет, тоже не следует открываться сразу, — стал размышлять полковник. — Что-то не понравились они мне с поручиком… Кто их знает? Хотят ли они воевать с немцами, как уверяли, или же преследуют иные цели? Прежде чем доверить им судьбу Евы, надо убедиться в их честности и порядочности».

Все же рисковать не стоило. Еще поразмыслив, Турханов принял решение. Вырвав листок из блокнота, он написал записку: «Дорогой поручик! Прошу извинить за беспокойство, но обстоятельства сложились так, что подвода нам уже не понадобится. Примерно через час после Вашего ухода мне удалось договориться с одним человеком: он едет в город и отвезет Вашу спутницу в больницу. Он же согласился познакомить меня с надежным человеком. Мы уезжаем. Прощайте!»

Записку он не подписал. Прикрепив к палке, оставил возле потухшего костра. «Если пан Глоба приедет с недобрым намерением, она направит его по ложному следу. Пускай ищет! Тем временем мы что-нибудь придумаем», — решил он и, убедившись, что вокруг никого нет, пошел по дороге. Дорога привела его на лесную опушку. Тут он, свернув в сторону, прошел еще шагов сорок и замаскировался в густом ельнике так, что просматривалось поле, по которому, извиваясь змейкой, бежала дорога и терялась затем за ближайшей деревней. По топографической карте и компасу Турханов быстро определил свое местонахождение, отметил на карте и дорогу, по которой пришел, и поляну, на которой ночью горел костер, и высотку, где в блиндаже оставил Еву.

В это время из деревни выехала подвода. На ней сидело пятеро: четверо из них — в синих мундирах польской полиции, с винтовками, пятый, правивший лошадьми, держал на коленях автомат. Турханов еще издали узнал в нем Глобу.

«Вот мерзавцы! — выругался про себя полковник. — Значит, решили выдать нас полиции. Ну, погодите же!..»

Он хотел их подпустить на расстояние верного выстрела и скосить всех из автомата. Но это могло привлечь внимание тех полицейских, которые, вероятно, остались в деревне. Потом не миновать облавы. Впрочем, в таком большом лесу скрыться от горстки полицейских не составляло особого труда, но приходилось думать о безопасности Евы, которая никак не могла уйти с ним в глубь леса. Пришлось отказаться от мысли немедленно наказать изменника.

В лесу возница остановил лошадей. Полицейские спрыгнули на землю.

— Дальше поезжай один, — предложил хорунжий.[2]

Когда привезешь их обоих, мы выскочим из-за кустов и свяжем их. Только смотри, чтобы они не успели применить оружие.

— Будьте покойны, пане хорунжий! Как только увижу вас, сразу схвачу его за руки. А девка и без того неопасна, — заверил плютуновый.

— Не забыл? За каждого советского парашютиста немцы платят десять тысяч злотых, а за полковника заплатят вдвойне. Если операция пройдет успешно, повеселимся всласть…

— Можете считать, что они здесь, — махнул кулаком Глоба.

Он быстро погнал лошадей по дороге, но скоро вернулся обратно.

— В чем дело? — спросил хорунжий, выходя ему на встречу.

Вместо ответа Глоба протянул ему записку Турханова.

— Улизнули, черти. Вон, видите, следы, — показал плютуновый на дорогу.

Там действительно виден был свежий след экипажа.

— Написано по-русски. Переведи-ка, — возвратил хорунжий записку.

Глоба перевел. Полицейские приуныли.

— Может, попробуем догнать? — предложил один из них. — Наверно, недалеко уехали.

— Не стоит, — решил хорунжий. — Девку мы, если захотим, найдем в больнице, а полковник наверняка успел скрыться. Лучше вот что сделаем: никому о них ни гугу! Узнают немцы, что упустили, дадут нам прикурить!

— И то правда…

— Поехали!..

«Ну и вояки! — усмехнулся Турханов. — Боятся собственной тени… Но пока миновала только одна опасность. Сколько еще впереди… Совещание руководителей антифашистского подполья открывается завтра… Значит, к утру мне надо быть в Парчевских лесах. Что же делать с Евой?»

Глава седьмая

Захватив радиостанцию и парашют, Турханов вернулся в блиндаж. Ева лежала. Глаза ее были открыты.

— Ну как? — с надеждой спросила она. — Прислали они за мной подводу?

— Прислали, но пришлось отказаться от их помощи.

Полковник рассказал все, что видел.