Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты

Начальник оперативного управления Генштаба AM. Василевский, в будущем маршал Советского Союза, дал ему следующую характеристику: «Среди тех, кто успел «понюхать пороху» современной войны, Смушкевич был самым опытным и популярным. Его глубокие знания природы действия авиации в современных условиях войны сразу обратили на себя внимание работников Генштаба. Мы поражались его трудоспособности и стремлению, несмотря на тяжелую болезнь, к наиболее полному участию в разработке вопросов боевого использования авиации».

Когда началась советско-финляндская война, Я. Смушкевич принимает решение перегонять самолеты на фронт своим ходом, а затем лично приезжает в Ленинград. Сопровождавший его A.B. Беляков вспоминал: «Яков Владимирович чувствовал себя плохо: у него медленно заживали ноги, переломанные во время аварии. Но, отказавшись от госпитализации, он остался на посту и принял деятельное участие в создании полка с летным составом, подготовленным для боевых действий в сложных метеоусловиях. Полк был сформирован и включился в боевую работу; из 7 6 суток пребывания на фронте 68 дней и ночей летчики летали на выполнение боевых заданий, совершив более 300 вылетов».

После отзыва с театра военных действий (снова открылись старые раны) в своем письме от 29 марта 1940 г. Смушкевич сообщает наркому обороны Ворошилову: «Боевой опыт современных войн… показал, что нам совершенно необходим специальный тип самолета-штурмовика. Наши ВВС такого самоKета не имеют, в силу чего истребительная авиация вынуждена довольно значительную долю своих боевых вылетов расходовать для действий по наземным целям».

Делая верный вывод, Смушкевич, однако, предлагает «принять все меры к форсированию строительства» биплана И-207, а не бронированного штурмовика Ильюшина. В отличие от И-207, который только проектировался, штурмовик Ильюшина в то время уже был допущен к государственным испытаниям. Против строительства И-207 выступает комдив Алексеев[114].

Летом 1940 г. по соглашению с правительствами Литвы, Латвии и Эстонии были введены дополнительные воинские части. В августе 1940 г. с инспекционной задачей в Ригу приехал Я. Смушкевич.

После проверки авиачасти, расположенной в городе Паневежис, Смушкевич предложил командующему ВВС Прибалтийского ВО Г.П. Кравченко съездить на его родину — это было почти рядом.

На автомашине они выехали из города и в сумерках прибыли в небольшой литовский городок Рокишкис. Подъехали к маленькому деревянному домику, окна которого были чуть выше уровня земли. Оконные рамы от ветхости покосились, да и сам домик накренился набок.

Яков Владимирович тихо постучал щеколдой. Через минуту на пороге показалась мать, которую он не видел больше двадцати лет. Она узнала сына и повисла у него на шее. На крыльце появились отец, оба брата и сестра. У дома тут же собралось много людей. Яков Владимирович здоровался с соседями, обещал завтра со всеми встретиться.

На следующий день в здании школы в честь его приезда был дан самодеятельный концерт.

Осенью 1940 г. было принято решение о создании новой Военной академии командного и штурманского состава[115].

Боевой соратник Я. Смушкевича по Испании Ф.К. Арженухин[116] был назначен начальником академии, а герой дальних перелетов в составе экипажа В.П. Чкалова AB. Беляков — заместителем начальника академии по учебной и научной работе.

— Ваша задача, товарищ Беляков, — напутствовал его Смушкевич, — подготовить гарнизон к лагерному периоду, а затем и к началу первого учебного года. Принимайте аэродром, жилой городок, имущество для новой академии. Желаю успеха! — И комкор пожал ему руку.