Герой. Бонни и Клайд: [Романы]

— Да, действительно, это так! Я бы никогда не решился обратить на себя внимание и представить себя героем… — он замолчал, так как к их столу подошел какой-то незнакомец и заговорил, с трудом сдерживая волнение:

— Вами должно гордиться человечество! Ведь в этом самолете мог оказаться я или моя семья.

— О, благодарю вас, — ответил Джон.

— Вдруг почувствовать себя знаменитым — это действительно нелегко, — с сочувствием произнесла Гейл. — Вы знали Джона Баббера всю жизнь, привыкли к нему, считаете себя таким же, каким были до всей этой суматохи. Поэтому вы чувствуете себя мошенником…

— Да, — ответил Баббер и сказал бы больше, но Гейл продолжала:

— … недостойным поклонения. Это так естественно.

У Гейл внезапно появилось желание взять Джона за руку и пожать ее в знак симпатии, но она сдержала себя. Она не была уверена, что Джон правильно воспримет этот жест. И сама она не знала, что этот жест может означать. Чувство дружбы — да, а что еще? Гейл не стала бы отрицать, что Джон Баббер притягивает ее чем-то, но как мужчина или как человек, спасший ее жизнь, — этого она пока не знала. В данный момент он был ее сенсацией, и она — репортером, и Гейл решила не забывать об этом.

Вдруг они почувствовали аромат сильных духов. Джон поднял глаза и увидел даму лет шестидесяти, утопающую в мехах и бриллиантах, жаждущую его внимания.

— Я собираюсь пожертвовать полмиллиона долларов на ваше имя с благотворительной целью, мистер Баббер — проворковала она. — Как Вы относитесь к мелким животным?

— К мелким животным? — изумился Джон. Дама восприняла его вопрос как согласие.

— Я понимаю, такой человек, как вы, должен обожать мелких животных. Да благословит вас Бог, мистер Баббер, — она повернулась к Гейл. — А вы, милочка, слишком много на себя берете.

Обдав их волной своих ароматов и сверкнув по крайней мере двадцатью пятью каратами на своих пухлых пальцах, она ушла, оставив Джона в состоянии полнейшего шока.

— Она это серьезно? — спросил он у Гейл, вытаращив глаза. — Положит полмиллиона долларов на мое имя?

Он все еще не мог осознать своей власти над людьми, разве это не экстраординарный случай? Он не преследовал абсолютно никаких корыстных целей. Гейл улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки, засветившиеся, как бриллианты состоятельной матроны.

— Вы теперь знаменитость, Джон. Люди будут стараться доставить вам удовольствие или использовать вас. Или и то и другое сразу.

Джон Баббер кивнул в ответ и вернулся к своей бараньей отбивной. Но он жевал механически, едва ощущая вкус блюда. В словах Гейл прозвучало совершенно новое для него понятие — знаменитость. Знаменитость отличается от обычных людей; вместе со славой приходит власть, а также и ответственность. Все не так просто, а гораздо сложнее, чем он себе представлял. Теперь ему есть над чем подумать.

Они закончили еду в полном молчании. Гейл рада была тому, что ей удалось заставить Джона задуматься над всем происходящим. Ей очень хотелось сказать ему еще кое-что и не терпелось увидеть его реакцию. Эта история разрасталась все больше и больше. Гейл всегда мечтала найти подобную историю, когда в человеке в его звездный час проявляется то лучшее, что в нем заложено, и это может послужить примером и зажечь сердца людей.

Гейл оплатила чек на триста пятьдесят долларов. Джон не мог поверить своим глазам. А если бы они еще заплатили за вино! Просто чудовищно! Джон подумал о том, скольких бездомных людей можно было прокормить на эту сумму, и получилось, что очень много.

Когда они поднялись, чтобы уйти, и метрдотель побежал за шалью Гейл и пальто Джона, все находившиеся в ресторане встали и зааплодировали, как и вначале. Аплодисменты не стихали до тех пор, пока Джон и Гейл не скрылись из виду.

Перед рестораном их ждала огромная толпа. Каждая газета города направила сюда своего фотографа и корреспондента, и все общенациональные газеты и журналы, имеющие свои редакционные офисы в Чикаго, также послали сюда своих представителей с камерами наперевес.

Как только появились Гейл и Джон, замелькали фотовспышки, застрекотали кино- и видеокамеры, а репортеры начали выкрикивать свои вопросы:

— Эй, Джон! Идите сюда, Джон! Как вы себя чувствуете в роли героя?

— Эй, мистер Баббер! Что вы собираетесь делать со всеми этими деньгами?

А из толпы поклонников раздавались возгласы типа: «Я люблю тебя, Джон!», «Мы любим вас, Джон!» и «Бог любит вас, Джон!»

За шеренгой репортеров были установлены микрофоны и видеокамеры других средств массовой информации. А по краям, сдерживаемая полицией, напирала огромная толпа зевак и людей, пришедших почтить героя, поймать хотя бы мимолетный взгляд своего кумира.