Герой Чужой Повести

Он собрал все бумаги и начал укладывать их в сумку. Я не понимал, радоваться мне или включать скепсис от таких внезапных поворотов. Мозг, страдая от критической нехватки информации, кричал, что надо что-то сказать. Как только Сергей махнул рукой, прощаясь, и уже хотел идти к выходу из паба, я подался вперёд и воскликнул:

– Стой! Блин, что ты хочешь сделать? Зачем?

Глаза Сергея были полны решимости, и я впервые за вечер пропитался к нему уважением. Он явно знал, что делает. А я вот не знал, и чувство было крайне некомфортное.

– Женя, – он впервые назвал меня по короткому имени, окончательно закрепив дискомфорт. – Тут не надо быть детективом, чтобы понять, что главный в деле не ты, а твой друг. И твоего друга в доступе больше нет. Дело можно закрывать, а от тебя толку мало. Но инструкция так не считает. А мне кажется, что ты достаточно натерпелся. И я тоже натерпелся… Зацепила меня, в общем, твоя история. Есть у меня мысля, как не дать ей закончиться ещё хуже.

С этими словами он снова махнул рукой и быстрым шагом вышел из паба, оставив меня с пустой кружкой и с застрявшей в голове фразой, которую я так и не сказал:

«Да, я действительно натерпелся».

***

Сергей умел увлекать разговором – за его историями, шутками и болтовнёй мы дошли до сумерек за окном. В доме становилось прохладно, мы остывали и просто молчали в компании друг друга. Забавно, как тревожно поначалу сидеть в тишине даже с самым близким человеком и как потом тебя не волнует молчание даже с самым чужим.

Сергей откинулся на спинку дивана и смотрел на потолок. Потом вдруг засмеялся.

– Чего хихикаешь? – спросил я, развалившись на диване в максимально расслабленной позе.

– Да мысль умная в голову пришла. А потом вспомнил анекдот, и мысль стала смешной.

– Рассказывай, – сказал я.

Анекдотами Сергей сегодня стрелял как пулемёт.

– Короче, раздаёт старшина жалование рядовым, вызывает по ведомости. Раздал всем, и вдруг кричит: «Рядовой Итого!». Никто не отзывается. Он кричит снова «Рядовой Итого!», и снова тишина. Старшина сплёвывает и говорит с завистью: «Вот дурак. Больше всех положено, а он не отзывается…»

После залпа смеха, заметно усталого, Сергей продолжил:

– И я, и ты, Евгений, – он выделил саркастично моё полное имя, – мы оба прям как Итого.

– Это ты на что намекаешь…

Я попытался ответить ему с тем же сарказмом, но не смог исковеркать его имя.

– Знаешь, как с греческого имя твоё переводится? «Евгенис» – благородный. Евгений, где твой дворец? Тебе ж больше всех положено.

Да уж, вот как бывает, когда у человека девушка – филолог. Сергей издевательски смеялся, но как-то так по-доброму, что и обижаться не хотелось – только шутить.

– Наверное, за границей. В другом мире.

– Понимаю. А меня вот, видимо… не заметили, – он засмеялся, осознав какую-то шутку судьбы.

– И как твоё имя переводится?

Вместо ответа Сергей встал и поманил меня рукой. Я тоже встал перед ним. При моих 190 сантиметрах Сергей был ниже меня на голову и смотрел мне в грудь. Он произнёс пафосно:

– «Сергиус» – высокий.

Я хрюкнул. Он тоже усмехнулся, и мы рухнули в диван.

– Над нашими именами можно только посмеяться. А что это значит? – Сергей посмотрел мне прямо в глаза.

Я пожал плечами.

– Имя не предопределяет человека, – продолжил Сергей. – Как бы тебя не назвали, что бы на тебя не повесили, жизнь твоя полна ветвящихся дорожек. Но! – он сделал паузу, – имя может задать направление. И тебе уже выбирать, согласен ты с ним или нет.

Выдержав мудрую паузу, Сергей бодро вздохнул и встал.

– Пожалуй, будем закругляться. Не хочется пропустить последний автобус.

Я согласно кивнул и тоже встал. Мы пошли на улицу. Сумерки потихоньку переходили в настоящую ночь, только закатное зарево не позволяло небу полностью потемнеть.

– Ты, я так понимаю, согласился с именем? – спросил я.

– Можно сказать и так, – Сергей с меланхоличным видом посмотрел на хаотичную зелень в огороде, ещё более смазанную из-за потёмок. – Сначала я согласился с иронией. А остальное как-то само по себе получилось. Имя моё мне нравится.

Он как-то горько усмехнулся и пошёл к калитке.

– Гораздо важнее, согласился ли ты?

Я промолчал. Сергей вышел за ограду и развернулся для прощания. Я с заметным сожалением стоял на своей стороне ограды и понимал, что через минуту начнётся моя обычная жизнь.

– Ну, я уже говорил, что около месяца буду тут. Наверное, через недельку заеду, если дела не загребут.

Ну, что ж… Я протянул руку, и в неё влетела ладонь Сергея.

– Не прощаюсь, – сказал он, пожимая мне руку. Затем подмигнул: – Даме той звякни. До скорого.

– До скорого.

Он по-солдатски развернулся и широкими шагами пошёл по дороге к остановке в паре километров от моего дома. Человек он крепкий, выдержит. Я смотрел с печалью ему в спину. Тоска от приближающегося одиночества давила всё сильней, и мне жутко захотелось, чтобы моя жизнь изменилась прямо сейчас.