«Буду показывать бляху, если меня попросят подтвердить благородное происхождение, – решил наконец я, закончив любоваться побрякушкой. – Пусть ещё докажут, что в моей родной стране используются те же отличительные знаки, что и в их королевстве. Что у них тут интересно? Верительные грамоты? Свитки с генеалогическим древом? Выглядит бирюлька внушительно, а из инвентаря её ещё поди укради!»
Куда как более весомой в плане стабилизации финансового положения находкой смотрелись две горки монет: золотая и серебряная. Пересчитав их на глазок, я только хмыкнул. Сумма приблизительно сошлась с тем значением, которое я последний раз наблюдал в окошке своих кредитов и сабкредитов («софткаренси», или по-другому – «внутриигровой валюты», которую игроки получали за миссии).
«Осталось только понять, местные ли это деньги, и что на них можно купить, – уже засыпая, подумал я, покрепче прижимая к себе улыбающуюся во сне девушку. – А если это монеты вроде как “моей” страны, то выгодно их обменять…»
Именно с этой мыслью я и провалился в царство Морфея. Снилась мне почему-то мама, сидящая на даче за чайным столиком вместе с маленькой беловолосой девочкой в белом платьице лет этак девяти, что-то с ней бурно обсуждающая. Как я ни старался, так и не смог подойти к ним, как это часто бывает во сне: чем быстрее я бежал, тем дальше они оказывались, а затем…
А затем почти под самым окном своё мерзкое «Кукареку!» проорал какой-то вконец охреневший петух, и я, открыв глаза, первым делом увидел уже проснувшуюся и сейчас внимательно, с загадочной улыбкой рассматривающую моё лицо Василису. Какое-то время мы глядели друг другу в глаза, а затем я наконец не выдержал нежных касаний шаловливых ручек и, подхватив взвизгнувшую и звонко засмеявшуюся девушку, подмял её под себя.
Глава 9
Утро красило нежным светом кроны окружавшего деревню леса, но когда мы наконец оторвались друг от друга, было уже где-то около девяти часов, и местное светило начинало припекать. Васка отправилась куда-то за продуктами, да и, как я понял, прибывший в деревню караван традиционно на время простоя устраивал небольшой развал с товарами, привезёнными из города, и девушке хотелось хотя бы посмотреть.
Я порывался было отправиться с ней, но красавица сказала, что лучше будет, если она сама быстренько сбегает туда и обратно. Так что мне оставалось только пожать плечами и отсыпать знахарке горсть медных и пару десятков серебряных монет, так сказать, «на карманные расходы», хоть сумма по деревенским меркам была и немаленькая.
Деньги, обнаруженные мною в инвентаре, весьма удачно оказались валютой именно этого королевства, впрочем, я подозревал нечто подобное. Это я выяснил сразу же, после того как довольный и чуток уставший выпустил наконец девушку из объятий. Опасался ещё, что она неправильно воспримет моё желание немного проспонсировать её будущее, но, видимо, я ещё не до конца разобрался с местным менталитетом, потому как Васка приняла деньги не как подачку за проведённую вместе ночь, а как нечто само собой разумеющееся. И тут же их спрятала где-то в погребе.
Естественно, оставив там большую часть, прежде чем отправиться за покупками, и я, честно говоря, был рад, что не пришлось её уговаривать принять подобный подарок. Всё-таки жила девушка, откровенно говоря, небогато, и я, обнаружив, что, пусть и не являюсь обладателем огромного состояния, но всё же вполне обеспеченный на первое время человек, вовсе не хотел чувствовать себя нахлебником.
Так что, проводив девушку, я в одних широких штанах а-ля «хакама», надетых не на бронику, а прямо на вполне современные боксы, босиком и с голым торсом с удовольствием потягивался, стоя во дворе перед домиком знахарки. Откуда-то из центра деревни доносилась весёленькая музыка, возле ворот трое мужчин активно стучали молотками, прилаживая на место сорванную вчера створку, а по дороге туда-сюда сновали вполне себе довольные на вид женщины.
И ведь не скажешь, что ещё вчера здесь была натуральная бойня, а многие из деревенских потеряли от лап гоблинов друзей, родных и близких. Казалось, сейчас должен быть траур, а эти люди ведут себя так, словно ничего и не случилось. А я ведь вчера Васке не очень-то и поверил, когда она рассказывала, что нравы у гнезетов сильно отличаются от тех, которые приняты у айндзур, и что смерть как таковая для них вовсе не такая уж и трагедия.
Оказывается, черноволосые верят в то, что помимо этого мира, существует ещё один, который они называют «чистым». Там всё «правильно» и «как надо», там они становятся бессмертными, и именно там их ждут многочисленные предки. Но, что самое главное, в том мире нет беспокойных чужаков. И именно туда отправляются все настоящие «люди земли», чтобы жить, трудиться и дожидаться момента, когда к ним присоединятся их любимые, дети и внуки.