Герои должны умирать

– Два месяца назад на Одде началась новая жизнь. Конкрайт личным указом запретил работу любых гиперволновых передатчиков – как для личного использования, так и для всех организаций. Поскольку единственный работающий мощный передатчик остался в администрации президента, то выход в Единый информаторий был, понятно, закрыт для всех. А ещё президент запретил вылеты с планеты. Даже тем, у кого закончился контракт. Народ начал было возмущаться, и тысячи полторы человек вышло на демонстрацию… – мужчина вздохнул. – Я тоже там был. Все мы были уверены, что президент не рискнёт выпустить на нас полицию – всё-таки, на площади собралось больше двадцати процентов населения планеты! В общем-то, мы оказались правы – Конкрайт не выдвинул против нас ни одного полисмена. Вместо этого из здания администрации появился отряд нелюдей. До того момента никто таких не видел. Выглядели они людьми, которых с макушки до пят одели в переливающуюся чешую. Как позже выяснилось, эта чешуя крепче бронежилета – кто-то выстрелил в этих змей, и никакого вреда пули им не принесли. По крайней мере, никто из них не упал. А после выстрелов змеи набросились на нас… и попросту начали убивать голыми руками. Удар – и человек мёртв. Второй удар – ещё один убит. Змеи шли, а за ними оставалась дорога из мертвецов. Мы побежали – змеи не преследовали. Я видел, как они добили нескольких упавших и удалились в здание администрации президента. И уже на следующий день в Свен-Тауне начали ловить на улицах людей и доставлять их на стадион.

– Сюда? – переспросил Филипп, невольно оглядываясь по сторонам. Ничего примечательного – стадион, как стадион: поле, расчерченное для нескольких популярных командных игр, беговые дорожки, ряды сидений…

– Сюда, – кивнул мужчина. – Что здесь в то время происходило – неизвестно, но только после посещения стадиона пленников отпускали. И становились они тихими, будто задумавшимися. Я видел тех людей… такое впечатление, что одни оболочки остались, а мозги из них вынули. Что с ними было дальше – не знаю. Меня самого схватили змеи и сюда приволокли. Зачем нас тут держат – непонятно, ведь тех, первых, уже на следующий день отпускали.

– И долго ты тут сидишь?

– Уже четвёртая неделя пошла… Скорее бы всё закончилось – надоело ждать непонятно чего!

Филипп огляделся в поисках военных, эвакуированных с Баянита.

– Слушай, друг, ты не знаешь, что стало с беженцами, которых сюда на Одду привезли? Четыре корабля.

– Не знаю, – равнодушно сказал мужчина. – Никого из них не видел. Думаю, их тоже того…

Вероятность повстречать капитана Хиту стремительно уменьшалась до нуля.

– Какое сегодня число?

– Тридцать шестое ноября по местному.

– А по общему имперскому это что будет?

– Семнадцатое.

Филипп не смог подсчитать, сколько времени он провёл в местной больнице, потому что не знал, какого числа его выпустил из своего чрева гермобокс корабля. Но как бы то ни было, эта штука под названием "плазма воина" совершает настоящие чудеса, если даже за две недели максимум он не чувствует никаких последствий тяжёлого ранения.

– Тебя как звать, друг?

– Сантим, – равнодушно ответил мужчина.

– Слушай, Сантим, ты здесь торчишь почти месяц и ни разу не попытался убежать?

– Сначала хотел свалить отсюда, но передумал. Куда потом подаваться? За границей Свен-Тауна цивилизация заканчивается. Жить в лесу подножным кормом или в болотах с аборигенами? Так я ни одного съедобного растения не знаю. А жрать тухлятину, которой питаются аборигены, не хочу. К тому же, наши хищники не упустят возможности попробовать тебя на вкус. Так что, лучше уж я здесь подожду. Может, всё не так уж и плохо, как казалось? Может, президент просто решил прибрать власть к рукам и отколоться от Империи? Тогда ему всяко будут нужны рабочие руки.

Филипп кашлянул – сколько раз подобная позиция народа позволяла тирану взбираться на вершину власти и удерживаться там десятилетиями! Неужели этот Сантим не видит ничего дальше своего носа? Разумеется, ничего такого Филипп вслух не сказал.

– Ну, что ж, спасибо тебе за информацию. Пойду, поищу здесь знакомых.

Сантим ничего не ответил и закрыл глаза. Филипп прошёлся вдоль одного ряда сидевших и лежавших людей, затем вдоль другого, но ни одного знакомого лица не увидел. Одни смотрели на Филиппа, как и Сантим – безразлично, другие – сердито, а третьи с неприкрытой враждебностью. К счастью, никто не решился кинуться в драку. Может быть потому, что Филипп, не задерживаясь, уходил дальше, а может, по каким-то другим причинам. Но одну из причин он понял спустя несколько минут, когда в другом конце поля несколько человек начали ругаться, а затем сцепились друг с другом.