Герои и злодеи (СИ)

Они не очень торопились домой, а когда вернулись с продуктами, то Бродяга и Сказка занялись приготовлением ужина. Рамси тем временем, отправился в душ, а Светофор долго болтал с кем-то по телефону. После нехитрого ужина, состоящего из жареной картошки с тушёнкой и бутербродов с джемом, Сказка предложила погадать на картах. Она подзывала каждого по отдельности. Сначала с улыбкой шепталась с Бродягой у камина, а потом нежно поцеловала его в губы. Видно ему выпали хорошие вести. А потом позвала Светофора и раскинула перед ним карты. Светофор кривлялся и валял дурака, и Сказка сперва нахмурилась, рассказывая ему об ожидающих его изменениях. Но в конце легко улыбнулась.

Когда Рамси сел напротив неё, она предложила ему вытянуть из потрёпанной колоды три карты рубашкой вверх. Он не в первый раз подумал, что в свете камина всё выглядит иначе. Волшебным и загадочным. Так и сейчас: зелёные глаза Сказки мерцали в полумраке, словно кошачьи, подвеска на шее поблёскивала как колдовской охранный амулет, а непонятные узоры на картах, казались таинственными магическими символами. Рамси осторожно вытянул две карты из середины и одну сверху колоды. Он просто пожелал себе немного удачи, не хотел просить о чём-то большем, ведь за счастье всегда надо платить.

Сказка взглянула на первую карту.

— У тебя впереди весёлая дорога, — лёгкая улыбка отразилась на её лице.

Рамси кивнул, завтра как раз он поедет в Оксфорд.

Сказка открыла вторую карту и слегка поджала губы.

— Неприятности. Но, ничего серьёзного, — поспешила его утешить она.

Рамси вздохнул, что же он постоянно попадает в передряги, справится как-нибудь.

Когда Сказка перевернула последнею карту, то нахмурилась и на лицо её набежала тень. Она торопливо собрала карты и поднялась на ноги.

— Там что-то плохое? — угрюмо спросил Рамси. Не то, чтобы он всецело верил гаданию, так на одну десятую часть, но стало интересно, что же ему выпало. Он не отрицал присутствия мистической стороны в обыденной жизни. Правда, хотелось, чтобы вести оказались благими.

— Нет. Просто ерунда. Карты устали, вот и врут, — девушка слегка улыбнулась и покачала головой.

— Скажи, — Рамси встал и упрямо взглянул на неё. Теперь ему ещё больше захотелось узнать, что же ему выпало.

— Просто будь осторожнее, Граф, держись подальше от проблем, — Сказка прежде дала совет, а после поспешила успокоить. — А на самом деле — это развлечение и ничего более, — Она покрутила кольцо с зелёным камешком на безымянном пальце левой руки и спрятала коробку с картами в карман сшитой из разноцветных лоскутков жилетки.

Рамси не знал, как толковать руны, да и символ на карте не успел разглядеть — Сказка так быстро смешала колоду, что он никаких картинок запомнить не успел — в противном случае, он бы обязательно разузнал толкование карт. Он постарался утешить себя тем, что неприятности, так или иначе случаются, предупрежден ты о них или нет. Сказка отправилась мыть посуду после ужина, а Бродяга и Светофор о чём-то переговаривались сидя на кровати. Рамси принялся разглядывать развешенные на обшитых деревянными панелями, стенах картины Бродяги. Все они были упакованы в неприметные рамки, а несколько неоконченных карандашных набросков ворохом громоздились на письменном столе. Рядом в углу притаился мольберт, с наброшенным на него белым полотном и журнальный столик заваленный кистями, палитрой, и тюбиками с краской. Комната в доме имелась всего одна, за исключением кухни, и служила хозяину одновременно и мастерской, и гостиной и спальней. Два больших окна разделяли её на рабочую и зону отдыха. Рамси пригляделся к картинам, многие он давно видел: портреты ребят из тусовки и пару пейзажей, скачущих по песчаному берегу лошадей и затаившегося в высокой траве ягуара, украшенный россыпью огней ночной город, и стоящих у ворот мрачного замка рыцарей. Бродяга настоящий талант! Может через сотню лет он станет известным как Рембрандт. При жизни-то художников и писателей редко ценят.

Рамси отошёл к другой стене, и заметил портрет, который он раньше не видел. На нём был изображён Светофор. Он пару минут разглядывал его: вроде и сходство легко угадывалось, но что-то всё равно не так. Рамси задумчиво склонил голову набок. Светофор подошёл и встал рядом.

— Любуешься? Ну, и как? — он тоже принялся рассматривать картину, растянув губы в кривоватой улыбке.

Рамси склонил голову на другой бок, оценивая картину. На портрете панк улыбался открыто и беспечно, так же, как и в жизни. Здесь обе половины лица его были нормальными, но, пожалуй, дело даже не в том, что художник убрал дефект. Взгляд был какой-то другой, без едва заметной хитринки, и затаённой глубоко внутри печали.

— Ты здесь какой-то ненастоящий, — выдал, наконец, Рамси.