Герои Коммуны

Делеклюз жил ради революции, которая воплотила бы наконец его идеалы. И вот теперь он осязаемо чувствует ее приближение. Он считает, что империя не переживет военного поражения, что революционеры еще никогда не имели таких благоприятных возможностей. Он не может оставаться в бездействии и, пренебрегая опасностью, отправляется в Париж. Город напоминает огромный военный лагерь. Повсюду солдаты. Их палатки, костры, повозки заполнили Марсово поле. Но и на всех па-, рижских улицах — военные. Правда, это не солдаты, а национальные гвардейцы; все мужское население города входит в народное ополчение. Картина всеобщего вооружения народа волнует и трогает Делеклюза. Это рабочие, мелкие буржуа, в которых военного только что красные полоски, нашитые на брюки, и кепи с галунами. На бульварах офицеры обучают их ружейным приемам. Гвардейцы учатся с необыкновенным рвением. Известие о поражениях императорских армий вызывает новый подъем патриотических чувств. Но сейчас эти чувства все больше смешиваются с презрением и ненавистью к империи.

Жилище Делеклюза в Париже занято; там поселились крестьяне-беженцы с севера. Но не только по этой причине он не может жить дома. Императорская полиция остервенела и, чувствуя приближение конца, хватает правого и виноватого. Делеклюз скрывается у друзей. Приходится пока отложить план возобновления издания «Ревей».

Где те силы, которые возглавят и совершат революцию? Вот кого напряженно ищет сейчас Делеклюз в столице. Депутаты левой оппозиции в Законодательном корпусе не внушают доверия и надежды. Даже самые крайние среди них, такие, как Гамбетта, больше всего говорят о важности сохранения порядка, о том, что революция ослабит страну. Трудно надеяться и на вернувшихся из Лондона вождей эмиграции. «Ледрю-Роллен, Луи Блан и прочие, — пишет Лиссагаре, — надежда республиканцев во время империи, возвратились из ссылки отяжелевшими, разъедаемыми честолюбием и эгоизмом, раздраженными новым поколением социалистов, которое не принимало их систем».

Но есть рабочий класс, к которому в последние годы Делеклюз все чаще обращает свои взоры. Рабочие не только самая страдающая часть населения, они наиболее бескорыстны, отважны, самоотверженны. Но сейчас они целиком во власти патриотических чувств. Защита родины от иностранного врага заслоняет для них все остальное. К тому же наиболее влиятельная организация рабочих — Интернационал — из-за преследований империи, из-за войны фактически не существует. Наконец, последователи Бланки, неизменно сохранявшие свой революционный пыл, представляют ли они собой сейчас реальную силу? Несомненно, они ближе всех к революции. К тому же их вождь Огюст Бланки сейчас на свободе и в столице. Но и бланкисты ослаблены неудачей предпринятого ими в августе восстания и все тем же патриотическим подъемом. Их боевой образ мыслей и действий тоже всецело связан сейчас с защитой родины от общего для всех врага. Вот какова была обстановка, когда 3 сентября 1870 года в Париже стало известно о катастрофе под Седаном. Французская армия в 120 тысяч человек с массой оружия была окружена пруссаками и сдалась в плен. Единственное утешение для Делеклюза и его друзей состоит в том, что и сам незадачливый император в плену. В тот же день начались стихийные демонстрации. По бульварам к площади Бастилии шла большая возбужденная толпа. Но она разбегалась при появлении полиции. Казалось, за два десятка лет господства империи парижане утратили свой обычный революционный пыл. Никто не руководил движением, ничто не объединяло разношерстную толпу.

В ночь с 3 на 4 сентября в квартире одного из видных бланкистов собрались их руководители. Сюда пригласили и Делеклюза. Обсуждали вопрос: что же делать? Обычная и естественная для бланкистов мысль о вооруженном выступлении была сразу же отвергнута. Все согласились, что гражданская война в момент, когда пруссаки идут на Париж, резко ослабила бы оборону и играла бы на руку внешнему врагу. Решили действовать вместе с левыми депутатами Законодательного корпуса, добиваясь от них мирными средствами провозглашения республики. Пусть народ завтра окружит Бурбонский дворец. Бланкисты пойдут впереди. Но одновременно демонстрацию решили подготовить и либеральные депутаты. Поэтому, когда на другой день сотни тысяч людей пошли к площади Согласия, в толпе смешались буржуа, рабочие, студенты. Все хотели лишь свержения империи и организации обороны. Наиболее решительные — это были бланкисты и якобинцы — последователи Делеклюза — ворвались в Бурбонский дворец. Они потребовали от перепуганных депутатов левой провозглашения республики. Кто-то забрался на фронтон здания и начал отрывать от трехцветного знамени синюю и белую полосы, чтобы осталась только красная. В невероятной суматохе решили идти к Ратуше, чтобы там, как принято, провозгласить республику. Толпа рвалась к революции, а депутаты левой к иному. Им сообщили, что в Ратуше собрались революционеры: Делеклюз, Бланки, Флуранс и другие.