Герои Коммуны

11 апреля он получил такое письмо: «Мой дорогой Делеклюз, у меня есть для вас интересная информация, и я прошу вас назначить мне встречу, если не сегодня, во вторник, то завтра, в среду. Сердечно жму вашу руку. Тестелен, бывший комиссар обороны департамента Нор.

Р. S. Представьте себе какого-нибудь провинциального идиота, плохо знающего о событиях в Париже. Он вообразил бы, что моя встреча с вами является опаснейшей неосторожностью для меня. Я остановился на бульваре Лавуа, в отеле Лавуа, комната 74».

Делеклюз вспомнил Тестелена, республиканца, но никак не революционера, и встретился с ним. О чем они беседовали, никто не знал. И только после разгрома Коммуны, после смерти Делеклюза это выяснилось. Дело в том, что Тестелен выдвинул свою кандидатуру на дополнительных выборах в Национальное собрание. Во время избирательной кампании соперники Тестелена обвинили его в связях с опасным революционером Делеклюзом. Шансы Тестелена на избрание оказались под угрозой. Однако он вышел из положения. Сам глава кабинета Тьера Бартелеми Сент-Илер прислал ему письмо, которое реабилитировало его от всяких подозрений в революционных наклонностях. Вот это письмо: «Мой дорогой бывший коллега. Я с удивлением и даже с возмущением узнал о том, каким клеветническим образом объясняют вашу поездку в Париж и ваши отношения с Делеклюзом, Вас никак нельзя причислить к сторонникам Коммуны, и вы стремились освободить Делеклюза от его преступного ослепления, используя ваше давнее знакомство… Вы могли бы напомнить вашим противникам, с какой надеждой и уважением принимал вас здесь г-н Тьер и с каким одобрением он отнесся к вашим демаршам. Я, со своей стороны, отвергаю эти нелепые обвинения и могу подтвердить, что вы никогда не говорили о соглашении с преступной Коммуной и стремились дезорганизовать ее, лишив ее одного из самых грозных вождей».

Итак, Тьер пытался с помощью своего агента склонить Делеклюза к отказу от участия в Коммуне. Известно, что агенты Тьера предлагали лучшему генералу Коммуны Домбровскому за измену миллионы. Что предлагали Делеклюзу? Деньги? Почести? Высокие посты? Это неизвестно. Однако потом точно узнали о категорическом отказе Делеклюза от любой сделки подобного рода. В ответ на уговоры Тестелена покинуть «этих безумных мятежников, бандитов и негодяев» Делеклюз заявил:

— Неужели вы думаете, что я в моем возрасте пошел бы на компромисс… Мне осталось жить слишком мало, чтобы вступать в союз с кем бы то ни было, если бы я не надеялся достичь освобождения Парижа. Если же я не достигну этой цели, то погибну на ступенях Ратуши.

Преданность Делеклюза революции ярко сказалась и в том, как этот прямолинейный человек, которого многие даже считали жестким догматиком, ради блага Коммуны шел на отказ от своих излюбленных идей. Пример этого — роль Делеклюза в составлении основного программного документа Коммуны.

Сначала она вообще не имела никакой официальной программы. Ни одна из трех основных революционных группировок — якобинцы, бланкисты и члены Интернационала — не составила заранее своей программы. А между тем время шло, коммунары уже вступили в смертельную войну с Версалем, а у них не было никакого общего документа, который указывал бы цели их борьбы. Коммуна поручила составить его Делеклюзу, члену Интернационала Тейсу и близкому к бланкистам Валлесу.

Валлес, который в своей книге «Инсургент» в разных статьях оставил яркие, художественные, хотя и не всегда достоверные зарисовки многих эпизодов истории Коммуны, рассказывает, как совершенно больной и измученный Делеклюз пришел и заявил глухим и печальным голосом:

— Старики должны стушеваться перед молодежью. Составьте декларацию без меня, не считаясь со мной. Я уверен, что вы вложите в нее всю вашу убежденность, всю Нашу душу… На этом листке бумаги мой черновой набросок, постарайтесь, чтобы кое-что из него вошло в вашу программу… Может быть, вы и правы, я представитель идей прошлого столетия. Но, верьте мне, не надо в такую минуту разбивать сердце родины — это равносильно тому, что вы бы резали мое сердце на части.

С болезненной улыбкой Делеклюз пожал руки Тейсу и Валлесу и вышел. Что же произошло затем? Были ли учтены мысли Делеклюза? По всей видимости, нет. Составлением декларации в основном занимался Пьер Дени, сотрудник газеты Валлеса «Кри дю пёпль» и страстный поклонник Прудона, давнего врага Делеклюза. Когда 18 апреля на заседании Коммуны Валлес, сообщив, что Делеклюз одобрил «Декларацию к французскому народу», зачитал ее текст, член Коммуны Растуль с изумлением воскликнул:

— Это надгробное слово якобинству, произнесенное одним из его вождей!