Герои Коммуны

Прекрасный город, напоенный ароматами весны, жизнерадостно наслаждался обретенной свободой. Парижане с энтузиазмом отдавались грезам о новом, счастливом мире. Их мысли и чувства поглощало то свержение Вандомской колонны, этого символа милитаризма, грубой силы и крови, то разрушение особняка Тьера. Открылся необыкновенно успешный театральный сезон. Лувр раскрыл свои двери перед простым народом. Шумно и весело проходили традиционные ярмарки. Народные клубы, заседавшие в древних соборах, сделались свободной трибуной для рабочих, так долго задавленных полицейским и монархическим гнетом. Париж радостно, беззаботно спешил воспользоваться плодами революции, часто забывая о смертельной опасности, стоявшей у самых ворот великого города.

Но Коммуна обнаруживала все же и огромную жизненную силу. Делеклюз не раз наблюдал примеры героизма, беспредельной преданности делу революции. 16 мая, например, он получил такое письмо:

«Гражданин, извините меня за то, что я обращаюсь к вам с этими словами, но будьте добры рассмотреть мою просьбу.

У меня три сына в Национальной гвардии: старший в 197-м батальоне, второй — в 126-м и третий — в 97-м. Что касается меня, я служу в 177-м батальоне.

Однако у меня остается еще один сын, самый младший, скоро ему будет 16 лет. Он всем сердцем мечтает, чтобы его зачислили в любой батальон. Он поклялся своим братьям и мне взять оружие, чтобы защищать нашу молодую республику против палачей Версаля.

Мы условились и обещали друг другу отомстить за того из нас, кто падет под братоубийственными пулями Наших врагов.

Возьмите же, гражданин, моего последнего сына. Я от всего сердца отдаю его республиканской родине. Зачислите его в любой батальон по вашему выбору, и я буду счастлив.

Примите, гражданин делегат, мои братские приветствия.

Огюст Жулон, 177-й батальон».

Делеклюз использует любую возможность, чтобы побывать на укреплениях. 16 мая утром вместе с генералом Домбровским он пришел к легендарной батарее у ворот Майо. Укрепления здесь давно уже превратились в груду развалин, среди которых стояли 12 пушек. Эта выдвинутая вперед позиция в течение пяти недель находилась под ураганным огнем врага. Батареи версальцев выпустили по этому укреплению свыше восьми тысяч ядер и гранат. Делеклюз увидел бойцов Коммуны, обнаженных до пояса, с черными от порохового дыма грудью и руками. Он долго не мог уйти отсюда и, не обращая внимания на осыпавшие батарею пули, произнес горячую речь, рассказав бойцам о делах Коммуны, о том, что потеря фортов Исси и Ванв не так страшна: форты были разрушены еще пруссаками во время осады. Версальцам нечего гордиться этими успехами. Глядя на окружавших его национальных гвардейцев, которые сражались под градом снарядов, веря в победу, Делеклюз сам временами забывал о безнадежном положении Коммуны…

Между тем обстановка становится все тревожнее. Огонь версальских батарей сосредоточен теперь на ключевых участках крепостных стен. Снаряды методически разрушают укрепления у западных и южных ворот Парижа. Все говорит о том, что приближается день штурма.

19 мая Делеклюз отдает приказ начальнику инженерной службы полковнику Розели-Моле заложить мины у всех выдвинутых вперед ворот, у наиболее близких траншей врага. Опасаясь прорыва вражеских канонерок по реке Сене, он приказывает затопить баржи, груженные камнем. Делеклюз в этот день распорядился разместить на Монмартре наиболее мощные дальнобойные орудия.

20 мая генерал Ла Сесилиа, потерявший значительную часть своих бойцов, требует от Делеклюза разрешения оставить селение Пти-Ванв и отвести батальоны за городские стены. Делеклюз умоляет его держаться до последней возможности и в крайнем случае отступать только после сожжения Ванв. Он пишет генералу: «Я ни в какой мере не солдат и не собираюсь давать вам уроки, но я повторяю, что ваше отступление в пределы Парижа будет иметь катастрофические последствия. Добейтесь чуда, если надо, но спасите позиции. Может быть, вам следует перейти к Гранж-Ори, защита которого окажется более успешной?.. Коммуна целиком полагается па вас».

Делеклюз сразу отправляет приказ Врублевскому направить две тысячи бойцов на помощь Ла Сесилиа. Он с отчаянием говорит членам Комитета общественного спасения:

— Ни за что в мире я не хотел бы увидеть одну из наших армий, вернувшейся в Париж с оставленных позиций… Если те, кто там есть, устоят, то все еще может быть спасено. Что можно поделать с этой злосчастной системой распыления сил? Все требуют людей, артиллерии, а у нас их нет. Это ужасно. Хорошо еще, что Домбровский и Врублевский держатся, несмотря на жестокий огонь!

В тот же день Делеклюз долго занимается делами артиллерии. Здесь снова надо менять руководителей, урегулировать конфликты, наводить порядок. Делеклюз уже несколько ночей не был дома. Сегодня он опять остается в своем служебном кабинете на улице Сен-Доминик.