Герои Коммуны

Домбровский не имеет никакого плана действий, как и другие генералы Коммуны. Поведение совета Коммуны парализует всякую возможность организации в масштабе всего Парижа обороны города. Коммуна, выслушав сообщение о вторжении версальцев, не приняла никакого решения. Более того, члены Коммуны договорились, что каждый пойдет в свой округ и будет там обособленно от других организовывать оборону.

Комитет общественного спасения повел себя еще хуже. Бийоре, который сообщил совету Коммуны о вторжении, заверил, что комитет «на страже». Фактически же комитет не сделал ничего; он предоставил все решать военному делегату Делеклюзу, признав, что сам не в состоянии быть руководящим центром сопротивления. Военная комиссия Коммуны обнаружила полнейшую растерянность. Ее члены лишь озабоченно рассматривали в кабинете Делеклюза карту Парижа и вспоминали взятие Бастилии, эпизоды баррикадных боев в 1848 году.

Наконец, Центральный комитет Национальной гвардии, с такой надменностью требовавший власти, предложил обратиться к версальским солдатам с призывом брататься с народом. Он выдвинул не план организации военных действий, а идею соглашения с правительством Тьера о перемирии и об одновременном роспуске Национального собрания и Коммуны и проведении новых выборов. Версальское правительство вообще не обратило внимания на предложения ЦК, которые были расклеены на всех стенах и лишь деморализовывали ряды защитников Коммуны.

Правда, генерал Врублевский предложил превратить в центр обороны города южную окраину Парижа, где он еще удерживал последние форты. Но это значило просто отдать версальцам весь Париж и особенно колыбель Коммуны, пролетарские районы города, которые только и могли быть главной опорной базой оборонительных боев.

Делеклюз в состоянии полного отчаяния сидел в своем кабинете и лихорадочно обдумывал способы борьбы. Разве мог он за несколько часов сделать то, что не сделали за несколько недель? Он знал, что у Коммуны не более 20 тысяч бойцов против 120 тысяч версальцев! К тому же сконцентрировать все силы в один кулак просто невозможно; национальные гвардейцы хотели сражаться только в своих родных кварталах. План постройки продуманной системы баррикад не был выполнен. Что же делать в таких условиях? Делеклюз решил, что нет другого выхода, кроме пробуждения инициативы у каждого защитника Коммуны, нет другой выполнимой тактики, кроме своего рода партизанской войны, создания повсюду очагов сопротивления. В конце концов после совещания с членами Комитета общественного спасения он написал текст обращения, который, кроме него, подписали Арно, Эд, Гамбон и Ранвье. Вот этот печально знаменитый документ, возлагавший все надежды и всю ответственность за судьбу Коммуны на плечи рядовых коммунаров:

«Народу Парижа,

Национальной гвардии.

Граждане,

Довольно милитаризма, довольно штабных военных с нашивками и позолотой на всех швах! Место народу, бойцам с голыми руками! Пробил час революционной войны. Народ ничего не понимает в искусных маневрах, но, имея ружья в руках и мостовую под ногами, он не боится никаких стратегов монархической школы.

К оружию! Граждане, к оружию! Вы знаете, что речь идет о том, чтобы победить или попасть в безжалостные руки версальских реакционеров и клерикалов, этих негодяев, которые предали Францию пруссакам и хотят заставить нас расплачиваться за их измену!

Если вы хотите, чтобы не пропала даром благородная кровь, которая шесть недель льется, как вода, если хотите жить свободно в свободной Франции, если хотите избавить ваших детей от своих горестей и от своей нищеты, то поднимитесь, как один человек; и перед вашим грозным сопротивлением враг, который льстит себя надеждой вернуть вас под ярмо, со стыдом увидит, что бесполезно пятнал себя в течение двух месяцев ненужными преступлениями.

Граждане, ваши представители будут бороться и умрут вместе с вами, если это понадобится. Но во имя славной Франции, матери всех народных революций, бывшей всегда очагом идей справедливости и солидарности, которые должны стать и станут законами всего мира, идите на врага, и пусть ваша революционная энергия покажет ему, что можно продать Париж, но ни взять, ни победить его невозможно.

Коммуна полагается на вас, положитесь и вы на Коммуну!»

Большинство историков Коммуны считают это воззвание ошибочным и лишь ускорившим гибель Коммуны. Так, Луи Дюбрейль вслед за Лиссагаре пишет, что «этим была совершена последняя и непоправимая ошибка. Делеклюз одним росчерком пера уничтожил все то, что еще сохранилось у солдат революции в смысле дисциплины и взаимной связи. Он отменял вместе с дисциплиной и всякий общий план действия».