Герои космодесанта

Брат-капитан Кадай сидел ближе всех к выходу, и в глазах его светились отвага и решимость. Он был облачен в доспехи ручной работы, исполненные в виде ящера, хотя, как и его подчиненные, до сих пор не надел шлем. Его шлем, личина которого изображала рычащего дракона, был пристегнут к поясу. Голова капитана была гладко выбрита, и лишь тонкая полоса белых, коротко подстриженных волос шла ото лба до затылка. Рядом с ним сидели воины его командирского отделения, Инфернальная Гвардия: Н'келн — заместитель капитана Кадая, очень уравновешенный (если не сказать — лишенный задатков лидера) офицер; чемпион роты Век'шен, кто во славу ордена одержал верх над бесчисленными врагами Империума и сейчас сжимал в руке свою огненную глефу; заслуженный брат Маликант, знаменосец роты, а также заслуженный брат Шен'кар, огнеметчик. Последним в их ряду сидел Фугис. Апотекарий сдержанно кивнул Дак'иру, увидев, что тот направился в камеру.

В святилище было темно. Крохотные пятнышки света на полу исходили от глаз Саламандр, сияющих красным светом. Едва взгляд Дак'ира оторвался от глаз Фугиса, как тут же встретился с другим взглядом, пылающим холодным огнем.

Брат-сержант Цу'ган пожирал его глазами с противоположного конца отсека. Дак'ир почувствовал, как непроизвольно сжимаются его кулаки.

Цу'ган мог бы служить идеальным образцом для любого приверженца Культа Прометея. Сильный, упрямый, самоотверженный — он обладал всеми качествами, которых можно ожидать от Саламандр. И все же изрядная доля высокомерия и надменности таилась в глубине пылающих глаз сержанта. Он родился в Гесиоде, одном из семи священных городов Ноктюрна, который, помимо прочего, являлся главной базой ордена по набору рекрутов. В отличие от большинства жителей мертвых вулканических миров, Цу'ган рос в относительном изобилии и достатке. Его семья принадлежала к знати, состоящей в родстве с королями племен Ноктюрна, находящихся на недосягаемой для других вершине богатства и власти.

Кочующий от одной пещеры к другой, игнеец Дак'ир был, напротив, выходцем с самой нижней ступени социальной лестницы. То, что он вообще стал Астартес, было беспрецедентно. Лишь очень немногие кочевые племена добирались до священных земель, где проводились испытания кандидатов, не говоря уже о том, чтобы кто-то из кочевников принимал участие и побеждал в них. Случай Дак'ира был уникален во многих отношениях. Для Цу'гана же он являлся отклонением от нормы. Опыт человеческой жизни до посвящения в Астартес остался для обоих далеко позади, но все же укоренившиеся за века предрассудки давали о себе знать.

«Громовой ястреб», войдя в зону высадки у самой границы «верхнего города» Нимбароса, вдруг накренился, и это разрядило напряжение, возникшее между двумя сержантами. Внешняя обшивка шаттла завизжала, словно возмущаясь возникшему напряжению, и скоро звук перерос в глухой стон металла.

— Что, знак надвигающейся бури? — азартно предположил Ба'кен, своим рыком перекрывая грохот посадки.

Этот бритый наголо Астартес из отделения Дак'ира представлял тяжеловооруженную пехоту, его широкие плечи и могучая шея идеально способствовали исполнению его профессиональных обязанностей. Ба'кен, как и многие в ордене, был к тому же одаренным оружейником и мастером по металлу. Висящий у него за спиной тяжелый огнемет был уникальным оружием, не имеющим аналогов в тактических отделениях, потому что Ба'кен изготовил его сам, выковав в раскаленных кузницах Ноктюрна.

— Согласно стратосским донесениям, предатели хорошо закрепились и их очень много. Это не будет…

— Мы и есть буря, брат! — не дал закончить ему Цу'ган, перекрывая гул двигателей. — Мы очистим это место пламенем наших огнеметов! — продолжил он с пылом фанатика. — И сотрем нечестивцев!

Ба'кен торжественно кивнул сержанту другого отделения, и Дак'ир почувствовал, как краска гнева заливает его лицо. Это был знак вопиющего неуважения к нему как к командиру.

Он уже хотел ответить, но тут, мигнув, зажегся янтарный огонек предупреждения, и голос брата-капитана Кадая не оставил Дак'иру времени на адекватную реакцию.

— Надеть шлемы, братья!

С лязгом металла и шипением стабилизаторов давления Саламандры водрузили на головы боевые шлемы.

Ни на миг не желая прервать дуэль взглядов, Дак'ир и Цу'ган надели шлемы последними. Наконец Цу'ган смягчился и, мрачно улыбаясь, вновь изрек свою последнюю фразу:

— Сотрем нечестивцев!

— В Кумулоне, на востоке, и в Нимбаросе, на юге, еще идут бои, однако на данный час мои войска занимают территории и берут под контроль небесные мосты, соединяющие эти три города… — Покрытый испариной полковник Танхаузе говорил с мерцающего и шипящего от помех экрана капитана Кадая, ехавшего сейчас на «Лэндрейдере» типа «Искупитель» по имени «Огненная наковальня». — Мы используем мосты для фильтрации гражданских. Тысячи людей остались заперты в каменных мешках за линиями обороны противника. Среди них есть и мои солдаты.