Герои Курской битвы

Снайперы — это выдающиеся солдаты. Они бывали вхожи в высокие штабы. С ними общались командиры дивизий и корпусов. Их привечали командармы. Генералы подолгу беседовали с ними, пили чай. Во-первых, снайпер, который сутки — случалось и так — лежал на нейтральной полосе на своей позиции, в засаде, наблюдал многое и порой владел такой информацией, которую за то же время не мог добыть взвод пешей разведки. И эту информацию командование всегда ценило. Во-вторых, разговаривали не только о том, что тот наблюдал в расположении противника. И в тех беседах, проходивших, конечно же, не с глазу на глаз, этот выдающийся воин по простоте душевной и в порыве искренности мог сказать что-нибудь такое, что в этом обществе говорить было не принято. Появились высокопоставленные враги из числа штабных работников. Не всё ведь в дивизионном, корпусном, а тем более армейском хозяйстве зависело от генерала, от командира. Многое зависело от майоров и капитанов. А наградные листы проходили именно через их руки.

Кульбертинов на этом поле боя не одинок. Не удостоен звания Героя и самый результативный снайпер Великой Отечественной войны, и тоже сибиряк, красноярец младший лейтенант Михаил Ильич Сурков. 702 победы! Их-то как можно отделить от звания Героя Советского Союза?!

Сейчас пришло время восстановления исторической правды. Становится известным многое из ранее неизвестного. Герои и потомки героев благодаря доступности архивных документов находят «потерянные» награды.

Стоит задуматься.

7

Каким был Иван Николаевич Кульбертинов? Об этом рассказал в своих воспоминаниях его земляк и школьный учитель С. Е. Дадаскинов: «Очень подвижный, непоседа, среднего роста, плотного телосложения. Взгляд прямой, пронизывающий. Мышцы перекатывались у него как шарики, а это знак физически сильного человека. Когда он работал — дорогу ли прорубал, палатку ли ставил, всё кипело у него в руках и делалось быстро. Тупого ножа, топора терпеть не мог. Сразу выкидывал. Если хорошо приглядеться, герои, чемпионы, рекордсмены, как правило, резко отличаются от обычных людей, выделяются чем-то. Видимо, поэтому и становятся героями. Так и Иван Николаевич. Даже незнакомый человек, первый раз встретив, надолго запоминал его. Он прожил трудную жизнь рядового колхозника-охотника, оленевода. Был проводником геологических экспедиций. Никакими поблажками не пользовался».

Земляки рассказывают, что иногда, как говорят, под настроение, мог хорошенько выпить. Выпив, становился ещё подвижнее. Мог подраться. Но история о том, что Иван Николаевич якобы из именного пистолета кого-то застрелил, какого-то негодяя, — миф, продукт народного творчества. Якуты — народ мистический. Такой эпос, как Олонхо, может иметь только глубокий и загадочный народ, народ-сказка. Якутам, имея такого богатыря, каким стал на фронте Иван Николаевич Кульбертинов, для полноты образа необходимо было, чтобы он и здесь, на родине, совершил какой-нибудь подвиг. И богатырь его «совершил»! В поступках и подвигах богатырей, это мы знаем с детства, зашифрованы народные чаяния и зачастую несбывшиеся надежды. Пусть знают проходимцы и негодяи, сеющие вокруг себя зло, что на их пути рано или поздно встанет богатырь, который остановит их, пусть даже и не по писаному закону, но по закону торжества справедливости.

С фронта в измученный войной тыл, покончив с врагом, фронтовики привезли, как самый ценный трофей, который получает победитель, дух некой свободы. Это состояние не длилось долго. Вскоре оно угасло. По разным причинам. Но оно было. И оно было тоже мифическим и зачастую опасным. Ветераны, привыкшие каждый день и каждый час на равных смотреть в лицо смерти, оказываясь перед трудным выбором, порой выбирали путь преступления. Но по закону сказочного жанра герой, богатырь всегда умеет зло отделить от добра.

Иван Николаевич Кульбертинов считал себя православным человеком, таковым и был на самом деле. Не скрывал этого. Однажды в Ужгороде, в городе, в который Иван Николаевич когда-то входил солдатом-освободителем, на встрече ветеранов его спросили:

— А какая у вас религия?

Он перед этим рассказывал о своей родной Якутии, об обычаях своих сородичей.

— У нас вера православная, — ответил старый солдат. — Первые миссионеры обращали наших предков в христианство. До революции было построено много церквей, приходских школ. С религией пришли грамотность, духовность. Большинство наших фамилий русские — Ивановы, Сидоровы. Даже в нашем райцентре в Олёкминске есть церковь.

Человек, задавший вопрос о вере, снова встал:

— Хоть убейте меня, я не поверю, что вы — православный.

Всегда, и на фронте тоже, носил нательный крест. По всей вероятности, и командиры, и политработники это знали. На войне, как известно, неверующих не было. Но крест, иконки носили единицы.

На родине его называли «Тумпээ» — «могучий».

Тумпээ умер в 1993 году.

Иван Николаевич Кульбертинов оставил после себя добрую память и большую родню: сына, дочь, шесть внуков и правнуков.