Герой мисс Дорнтон

— Чего же вы хотите? — снова спросила она. — Вы хотите, чтобы я презирала вас, как другие? Чтобы видела в вас только плохое и не обращала внимания на хорошее, доброе, героическое? Вы были для меня героем, моим белым рыцарем. Пожалуйста, не пытайтесь убедить меня в обратном. Вы спасли меня от бешеной собаки и делали все, чтобы уберечь меня от собственной глупости и посягательств Крейтона Соамса.

— Единственный, от кого вас не может спасти белый рыцарь, так это от себя самого, моя дорогая Жемчужина, — прошептал Дейд. Он мягко, но уверенно притянул ее к себе и, не говоря ни слова и выбросив из головы мысли об Уоллисе, коснулся губами ее губ.

Маргарет не сделала ни малейшей попытки сопротивляться лорду Дейду. Более того, она весь вечер ждала, что он, может быть, поцелует ее и хоть как-то даст понять, что это расставание для него так же серьезно и тяжело, как и для нее. Чуть наклонив голову, она вытянула губы, как привыкла целовать родственников и подруг. Однако то, что последовало за этим, было совсем иным, она даже не могла вообразить, что так бывает, хотя столько раз представляла, как целует этого мужчину.

Губы Ивлина Дейда, теплые, мягкие, осторожно коснулись ее губ и тут же отпрянули, но, прежде чем Маргарет с легким разочарованием успела поднять голову, она была полностью обезоружена последовавшим за этим страстным поцелуем. Дейд крепко обнял ее за талию и притянул к себе. Их губы неловко прижались друг к другу, но ее неумение не остановило его, наоборот, он искал ее губы, чуть наклонив голову, целовал их и все крепче прижимал Маргарет к своей груди.

Она ощущала, как вздымается его грудь. Испуганная магией его прикосновений, она приоткрыла рот, и Дейд с легким вздохом провел влажным языком по ее дрожащим губам. Это было так замечательно!

Когда их губы снова слились, небо вспыхнуло огнями, и, так же как ракета у них над головами, внутри Маргарет что-то взорвалось, наполнив ее светом и теплом. Ее губы таяли от горячих, влажных прикосновений его ищущих губ.

Это были совсем не те поцелуи, которые она знала раньше. Они прожгли ее с головы до ног. Ее губы были необычайно чувствительны и дрожали под натиском его губ. В этих поцелуях было что-то животное, первозданное, как и неожиданно требовательные объятия его рук, такие крепкие, что Маргарет подумала, что он хочет с помощью какого-то волшебства вобрать ее в себя. Эти крепкие руки посылали во все уголки ее тела волны неожиданных ощущений, пока ей не стало казаться, что он касается ее не только снаружи, но и изнутри. Он коснулся пальцем ее щеки, потом скользнул по шее, погладил ямку на горле и замер у края лифа. Маргарет застонала. Тепло его рук, жар губ, растущая ноющая теплота между ног пронзили ее осознанием того, что же такое желание.

Наслаждаясь мягким теплом, которое разливалось по всему ее телу, Маргарет была убеждена, что властное и всеохватывающее чувство, растревожившее каждую клеточку ее тела, лишившее сил и уверенности, опасно и греховно. Сам воздух, в котором продолжали взрываться огни фейерверка, казалось, наполнялся запахом серы. Если это грех, то она поддалась ему. Ее губы искали его губы с такой страстью, какой она не подозревала в себе. Обвив руками его шею, она выгибала спину под его ладонями. Ноющее тепло в бедрах достигло апогея. Она хотела, не зная как, облегчить эту боль. Она хотела, чтобы его руки продолжали ласкать ее, чтобы его губы не переставали целовать ее… Она хотела, хотела, хотела… и вот, когда она окончательно сдалась, когда его влажный язык заскользил по ее губам и она застонала от восторга, ощутив, как его ладонь проникла за лиф и тронула тугой и ноющий сосок, небеса разверзлись с таким грохотом, что, казалось, земля задрожала под ногами у влюбленных.

Глава восемнадцатая

Они в замешательстве отпрянули друг от друга.

Лицо лорда Дорнтона исказилось, и с криком «Господи!» он бросился туда, откуда раздался крик.

Маргарет понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя, и она, покачнувшись и широко раскрыв от страха глаза, неуверенно последовала за ним в сторону взрыва, вместо того чтобы, как все, броситься в противоположную сторону. В едком облаке дыма единственным ориентиром для нее был черный плащ Дейда.

Они бежали туда, где кончалась темнота. Впереди, за последними деревьями и кустарником, находилась поляна, с которой двое мужчин с факелами запускали фейерверки.

— Порох! — раздался из дыма срывающийся от волнения голос. — Взорвался порох!

— Кто-нибудь ранен? — крикнул Дейд.

Маргарет безошибочно узнала его голос, хотя в этом едком тумане никого нельзя было разглядеть — лишь полдюжины темных фигур метались в серых клубах дыма. От резкого запаха у Маргарет защипало в носу и ей чуть не стало дурно. «Смелее, — подбодрила она себя. — Где твоя храбрость!»

— Эй, ты! Беги за доктором. — Это снова был голос Дейда, спокойный и решительный.

— У него повреждена рука. Бедняга Тед, — взволнованно прозвучал чей-то голос. — Он отдаст концы, если мы не остановим кровь.

— Я схожу за врачом, — раздался крик.