Герой моего романа

— Я кое-что вам принес, — сказал он. — Подумал, что вам этого недостает. — Он протянул сверток и цветы поверх него и стал ждать выражения благодарности либо выговора за то, что он «вмешивается в чужие дела».

— Спасибо, — сказала она и помешала кочергой угли в камине.

Несколько секунд он стоял в полной растерянности, а затем положил вализу на стопу карт и начал разворачивать сверток, чтобы показать ей.

Черт возьми, что с ней случилось?

Он посмотрел в камин и увидел, что клочок бумаги, который она перед этим бросила в огонь, выпал на решетку. Очевидно, Ребекка этого не заметила.

Преодолев искушение пересечь комнату, схватить листок и потребовать объяснений, Рейф спросил:

— Вы знаете, зачем я пришел?

— Вернуть мой письменный столик, я полагаю.

— Да, верно, — подтвердил он, подходя к ней и надеясь отвлечь ее внимание от камина. — И чтобы принести свои извинения.

Она уставилась на него, скептически вскинув тонкую бровь.

— Нет нужды извиняться за то, что вы выполняете свою работу.

— Нет, я извиняюсь не за это. А за прошлый вечер. За то, что я был такой… такой…

— Властный?

— Да, — ответил он, несмотря на желание возразить.

— И самоуверенный?

Он сделал глубокий вдох. Это было гораздо труднее, чем он предполагал. Извиняться за то, что пропустил обещанный танец или не пришел на свидание, — это одно. Но за предложение помощи и защиты — это выглядит несколько смехотворно. Неужели она не понимает, что нуждается в нем?

— Да, самоуверенный, — признал он.

— И может, даже… — начала она.

— Достаточно, — перебил он Ребекку, не желая выслушивать перечень всех своих недостатков. Для этого у него имелась своя семья. — Я лишь хотел выразить мои искренние сожаления за свое поведение вчера вечером.

— В самом деле нет нужды извиняться. Я благодарю вас, сэр, за то, что вернули мой письменный столик, — сказала она. — Но, как вы видите, я делаю работу для полковника и хотела бы закончить ее.

Она хотела пройти мимо него к столу с картой, но он остановил ее, легонько придержав за локти. Он хотел привлечь ее к своей груди, защитить от зла, но понимал, что этим еще больше отдалит от себя.

И усугубит опасность.

— Ребекка, в чем дело? — Ему показалось, что она вздрогнула, словно испугавшись интимных ласк, и высвободила руки.

— Ничего особенного. Спасибо за столик и прощайте.

Она двинулась к двери, и, пока находилась к нему спиной, он выхватил из камина бумажку и быстро сунул в карман.

Затем, пренебрегая одним из здравых советов Джемми, сказал:

— Вы не можете просить меня уехать, потому что…

— Прошу прощения? — Она обернулась, скрестив руки на груди и бросив на него гневный взгляд.

Рейф замолчал и провел пальцами по волосам.

— Я лишь хотел сказать, что я все знаю про ваш письменный столик.

— Что это французская вализа для документов?

— Да, и что, открыв ее, я обнаружил…

— Доказательство того, что я автор романов о мисс Дарби?

— Именно. — Все идет не так уж плохо, сказал он себе.

— Вы подсмотрели, как мой столик открывается, или же сумели понять, как открывается механизм? Либо то, либо другое, поскольку я вижу, что вы не взломали его ради того, чтобы заполучить ваше вознаграждение.

Рейф пришел в замешательство, почувствовав себя домушником-взломщиком.

Она посмотрела на него и покачала головой.

— Вы не могли бы перейти к сути? Очевидно, вы обнаружили потайное отделение и нашли страницы моей новой книги?

Ее слова привели Рейфа в полное уныние. В особенности после того, как она проговорила с тяжким вздохам:

— Ей-богу, мистер Данверс, вы непрофессионально работаете. Нетрудно понять, почему вы не в состоянии заплатить ренту.

— Я работаю достаточно хорошо, — ощетинился Рейф. — Уверяю вас, мисс Тейт, я вполне способен выполнить поставленную передо мной задачу.

— Ну да! Если бы не история, которую рассказал вчера Джемми, вы бы так и не догадались, что представляет собой мой письменный столик.

— Признаю, он мне помог, но, уверяю вас, я все равно установил бы ваше авторство.

— Полагаю, сейчас вы перейдете к вашим требованиям. — Она сверлила его взглядом до тех пор, пока он не кивнул. — Что же вы мне предложите, мистер Данверс? Перестать писать? Скажете, что я посеяла панику в светском обществе, начнете стыдить. Но вы достаточно хорошо меня знаете, я не поддамся на уговоры.

«Поцелуи, — подумал Рейф. — Она поддастся на поцелуи».

Но проблема в том, что он может потерять над собой контроль, и не известно, кто окажется в выигрыше. Между тем Ребекка продолжила наступление:

— Ваш работодатель сказал вам, что для достижения цели все средства хороши? — Она вытянула правую руку. — Я пишу этой рукой. Если я перестану писать, мне придется найти другой способ зарабатывать на жизнь и на то, чтобы уберечь полковника от сумасшедшего дома.

Он посмотрел на вытянутую руку Ребекки и чертыхнулся.

Dios! Похоже, это конец его карьеры Конец его репутации. Он был негодяем. Люди наняли его, потому что он беспощаден. На него не действовали мольбы, он не знал жалости.