Герои моего времени

Мы получим огромную пустыню, устланную в основном песком, ведь мизерный плодородный слой давно размыт и унесен течением в Волгу. В эту пустыню будут вкраплены разных размеров лужи и болота, в большинстве мелкие, с застойной цветущей и зловонной водой. Мало того, получим благоприятные условия для массового выплода малярийного комара.

Весной снова будем получать заливные территории (не луга!), просто мелкие водоемы, которые, может, и станут лугами, но через десятки лет. А может и не станут! Многолетние сбросы в водохранилище промышленных отходов предприятий города Череповца, сейчас покоящиеся на дне под толщей воды, выйдут на поверхность, потекут в Волгу, отравляя все водозаборы, находящиеся ниже водохранилища. Частично загрязнения останутся в почве осушенного водохранилища, делая весьма сомнительной возможность и целесообразность рекультивации территории. Да и какой может быть разговор о сумасшедших затратах на рекультивацию, если у нас все больше возделываемых земель изымаются из использования и зарастают кустарниками!

К условиям водоема давно уже «притерто», приспособлено огромное хозяйство: водозаборные и водоочистные сооружения Рыбинска, Тутаева, Ярославля.

А судоходство? Именно водохранилище обеспечивает прохождение судов река — море, грузовых и пассажирских, связь с Волго-Балтом, Беломорканалом. Все это хозяйство обеспечено причалами и навигационным оборудованием. Здесь и дешёвая электроэнергия, причем экологически чистая. Помогает решить проблему пиковых нагрузок. Кто все считал, кто оценивал?

— Да остановитесь Вы, Борис Александрович! Если Вас послушать, впору прыгать в Неву от ужасной перспективы. Убедил! Доказал! Но это уже размышления не поэта, а специалиста по обеспечению живучести корабля.

— Извини.

Борис Орлов замолчал, я даже подумал, что его командирский нрав утихомирила, умилостивила окружающая красота. Но через несколько минут он вновь продолжил спор с условным оппонентом, обращаясь ко мне.

— Вы знаете, Михаил Константинович, у нас в стране есть реформаторы, которым бы только выдумать и толкнуть идею покруче, себя показать этакими гением преобразователем. Вообще реформаторство мне кажется психической болезнью. Помните наших горе младореформаторов? У них была: патологическая страсть все ломать, все перестраивать, доводить до абсурда. Весь этот нездоровый их запал ухудшает функционирование устоявшейся системы, причем часто это делается в чьих то личных корыстных или «корпоративных» интересах. Под шумок можно много «бабок» срубить. Кто распознает, почему пересохли все колодцы в населенных пунктах, расположенных у моря? Кто озаботится экологическими нарушениями?

Я интересовался в деталях этой проблемой. Могу сказать, к прежнему состоянию возврата нет.

Вы поймите меня правильно. Идея осушения или снижения воды в Рыбинке опасна, экономически бессмысленна, экологически сомнительна.

— Да ладно Вам, я ведь к слову сказал о спуске воды, от чего Вы так разнервничались, Борис Александрович, как будто я собрался прямо сейчас открыть спусковой кран?

— При чем тут Вы? Не с Вами я веду спор и разговор, — не оценив моего юмора, парировал собеседник. — Общественная палата России с маниакальным упорством проводит одно за другим слушанья по осушению Рыбинки, при этом игнорирует мнение общественности города Рыбинска и Рыбинского района. Не прислушиваются ее члены к мнению местных экспертов, экологов. Позабыли и про общественность Тверской и Вологодской областей.

— А чего это они вдруг занялись этим вопросом? Что, больше заняться нечем? Все осушено, осталось только Рыбинское водохранилище извести? — вновь пошутил я.

— Вот, вот и я о том же. Кто же это так настойчиво, словно дятел, пробивает вопрос осушенья? Не знаю. Может быть, хозяева дворцов, что стоят на берегах Истринского водохранилища, хотят обезопасить себя от высоких грунтовых вод?

— Так они нам об этом и скажут. А Вы сами, Борис Александрович, точно знаете, что будет, если спустить воду? Что произойдет с водохранилищем? Или это Ваши поэтические прозрения?

— О чем Вы говорите, любезный Михаил Константинович, Вы же строитель. Любому школьнику понятно, что вреда от осушения или понижения Рыбинки будет во сто крат больше, чем от сохранения его.

— Ну, если школьнику понятно, тогда будет еще долго Рыбинское море существовать в теперешнем виде. Почему? Сейчас это лучше всех понимают школьники, пока они подрастут, пока хозяевами станут, вот тогда и решат, как быть. Много воды утечет.

— Ваши слова да Боту в уши.

— А Он нас слышит, Борис Александрович. Посмотрите на небо.

Мы оба одновременно запрокинули головы. Над нами мерцали мириады звезд. Там, вверху, был мир особый, правильный, гармоничный. Каждая звездочка, каждая планета веками, тысячелетиями оставались с нашей точки зрения постоянно на своих, заданных Богом местах. И эта незыблемость, бывшая сродни святости, помогала мятущейся человеческой душе поверить в ее Божественное предназначение.