Герой моих грез и кошмаров

Я придвинула ящик ближе, всей кожей ощущая сгустившееся напряжение в комнате. За мной следило столько самодовольных мужиков, точнее мудрых мужей, ждущих, когда я совершу ошибку… Даже жаль их разочаровывать!

Усмехнувшись, поинтересовалась лениво:

– Перчатки из кожи вайвры и щипцы мне не предложат? Нужно было нести свои?

Кто-то разочарованно выдохнул.

Гады азартно ждали, что я полезу голыми руками, показывая, какой я «специалист». Тогда меня бы выгнали, руководствуясь первым пунктом инструкции по безопасности.

Грустно, но были случаи, когда молодые мастерицы не получали работу из-за того, что постеснялись попросить необходимые приспособления.

Мне принесли перчатки из шкуры болотной нечисти, которую из-за амагичности можно уничтожить лишь сталью.

Вооружившись щипцами, я открыла крышку и… пропала. Я задохнулась от восторга: сверху лежал древний кинжал из церигия, которым можно было разрезать едва ли не любую защиту на объекте. Наемные убийцы и воры продали бы душу Дис за такую штуковину!

Осмотрев кинжал и отметив, что он полон сил и еще долго послужит своему хозяину, я положила его справа от ящика.

Следующий артефакт почти умер – его использовали без передышки, фактически ломая его энергоструктуру и сокращая время работы. Кольцо юности. Это кто же считал себя настолько старым, чтобы круглосуточно не снимать украшение?..

Вздохнув, я отложила его справа, но чуть дальше, чем кинжал.

Третий предмет меня не порадовал. Подделка. Грубая, неумелая, зато на основе выдохшегося подлинника.

Работы древнего мастера отличаются тем, что, помимо силы и долгого срока эксплуатации, они безопасны. Сейчас же некоторые современные артефакты могли даже взорваться, если владелец не рассчитал мощность.

Я увлеклась и не заметила, как в ящике ничего не осталось. Собрать удалось четыре неровные кучки: справа – рабочие и выдохшиеся подлинники, слева – откровенные реплики плохого качества и подделки на основе остатков древних артефактов. Кто же этот умник, который решил обогатиться таким хитрым способом? Найти бы его и надавать по шее!

Уже открыла рот, чтобы позвать герцога и отчитаться по своему первому делу, как поняла, что это не требуется.

Он стоял за моей спиной и играл выбившимся из моей прически локоном… Я застыла в шоке, глядя на безобразие, отражающееся, как в зеркале, на черной столешнице.

Тонкие пальцы вертели волнистую прядь, а я ничего не чувствовала – так аккуратно он меня трогал.

Зато все это видели другие.

Щеки обожгло жаром стыда. Давненько я не ощущала подобной растерянности…

Ладно, ваше чародейство, я вам еще припомню эту неловкость! А пока буду делать вид, что ничего не заметила.

Угостившись заклинанием успокоения, я кашлянула, привлекая внимание беззаботного герцога.

– Я готова рассказать, что находится в первом ящике.

Послышался пренебрежительный смешок – кому-то из специалистов весело.

Я и сама себе тихонько развлекалась, ожидая дальнейшей реакции.

За подобную показуху мне досталось бы от деда, который считал неприемлемым выставлять особые умения артефакторов. Настоящему мастеру самохвальство ни к чему, громче всего о себе кричат бездарности. Но при этом не стоит скромничать – что-то в этом есть от гордыни. Слава опасна, если она может навредить, в другое время нет смысла от нее отказываться, особенно когда она способствует осуществлению мечты.

Я очень хотела, чтобы у моего сына все было хорошо, даже если ради этого придется открыться с той стороны, которую отрицала многие годы. Я целитель, но если это поможет, для Аламейского буду специалистом по артефактам.

– Прошу, госпожа Рутшер, вам слово.

У слов герцога поистине волшебный эффект – помещение будто куполом тишины накрыло.

– Перстень в виде змеи, кусающей себя за хвост, пустышка, закачанная силой. Максимум шесть применений, и он превратится в громоздкое украшение из церигия.

Мое заявление никто не оспорил, и я отложила первый предмет в сторону.

Как и думала, мне подсунули ящик с классифицированными артефактами, что логично. А иначе как понять в кратчайшие сроки, что я говорю правду?

– Еще одно кольцо – подлинник. Одаривает носителя юностью. Не временный флер свежести, а настоящая защита красоты от увядания, вот только он почти пуст.

Скепсиса на лицах больше нет, легкое удивление.

Краем глаза я заметила, что прислонившийся к стене Аламейский тонко улыбается, наслаждаясь растерянностью своих специалистов.

Глядя на меня сквозь магический монокль, самый солидный по возрасту артефактор с седыми усами многозначительно поинтересовался:

– Насчет срока действия вы уверены? Это же подлинник!

Я кивнула:

– Едва ли он протянет год, а это для зрелой, озабоченной своей внешностью женщины сущий пустяк.

– Точные сроки назвать можете? Забавненько. – Седоусый маг протянул последнее слово с ехидцей. Все еще не верил, не убедила. – Продолжайте, госпожа, прошу вас.

Я воспользовалась предоставленной любезностью.

– Веер, чей станок и пластины изготовлены из церигия и перламутра, все еще мощный подлинник, но особой ценности для государства не представляет.