Герой моих грез и кошмаров

Отложить изящную дамскую штучку я не успела – раздался поистине истеричный вопль:

– Позвольте! Как это не представляет? – Щуплый блондин с невзрачным лицом вскочил со своего места, нервно сжимая в руках артефакторские щипцы. – Это же замаскированное оружие! Я три дня расшифровывал надпись на ручке, чтобы определить это! Он мгновенно выводит противника из строя!

Три дня? Понятно, почему мое заявление его задело. Моя скорость обесценила его усилия.

Артефакт же горячо нашептывал, что создан для забавы и никогда не причинял неприятностей.

– Настаиваю на том, что вещица пригодна лишь для девичьих шалостей. Во времена, когда ценились тонкие нежные натуры, в обморок красиво и правдоподобно упасть получалось не у всех. Кто-то и заказал мастеру этот веер.

Рассказывая, с артефактом в руках я подошла к не верящему в мои выводы магу.

– Веер действует только на хрупких девушек, позволяя им падать в обморок на несколько секунд в любой миг, когда они пожелают. Здорового мужчину вырубить он не может. Вы же позволите продемонстрировать?

Не дожидаясь ответа, я шлепнула блондина сложенным веером по плечу.

Закатив глаза, он осел на свой стул.

– Ой…

В полной тишине Аламейский неприлично громко захохотал.

Растерявшись, я повернулась к нему.

– Я не могла ошибиться!

В азарте стукнула веером смеющегося герцога и… И ничего не произошло, как и обещал артефакт!

– Вот видите! На мужчин не действует…

Я прикусила язык, уже произнеся то, что не следовало говорить. Зажмурилась, ощущая себя полной дурой.

Блондинистый артефактор, точнее мастерица артефактов, расстроенно простонала, выпрямляясь на стуле. Как я и говорила, обморок длился несколько секунд.

– Айвен, вы женщина? – удивился седоусый артефактор, первым поняв, что означал обморок коллеги. – Забавненько…

– Я все объясню, господин Гробкин!

– Уж постарайтесь, Айвен, – недовольно дернул седым усом старший артефактор.

Девушка, которую я нечаянно, одним мановением руки выдала, побледнела еще больше и исподлобья взглянула на герцога.

– Я уволена?

Чародей удивленно вскинул брови.

– Отчего же? Вы отлично работаете, зря господин Гробкин отказывался принимать мастериц.

Седоусый поджал губы, но промолчал.

– К тому же, госпожа Айвен, я имел удовольствие наблюдать ваш спектакль почти полгода и все гадал, когда же вы выкажете себя, даже поспорил с начальником безопасности. И выиграл.

Аламейский бросил на меня довольный взгляд.

– Госпожа Рутшер, умеете вы производить эффект.

Это порицание или комплимент?

Вздохнув, я попросила мастерицу Айвен:

– Простите, что нечаянно выдала вас. Не желала этого.

– Я не принимаю ваших извинений – они ни к чему. Наоборот, признательна, что пришлось сбросить маску. – Все еще бледная, девушка слабо улыбнулась и сняла тонкое кольцо.

Черты ее лица смягчились, губы стали полнее, изящно округлились щеки и укоротился острый нос. Вроде бы незначительные изменения, а сразу стало ясно, что в мужском летнем костюме – молоденькая магичка. Смущенная и в то же время с вызовом глядящая на коллег.

– Господин Гробкин, у вас есть нарекания к работе мастера Айвена? – строго поинтересовался герцог.

Зачарованный преображением, старший артефактор покачал головой:

– Нет, Айвен – исполнительный, талантливый сотрудник.

– Хорошо, теперь будете принимать на работу и мастериц, раз ваше убеждение, что женщины работают хуже, не подтвердилось.

Седоусый встрепенулся, да поздно было: Аламейский уже потерял интерес к набору сотрудников.

И я скромно поинтересовалась:

– Можно продолжать? Или экзамен перенесем на другое время и я начну просматривать другие ящики?

– Впечатляющая демонстрация, достаточно, – кивнул Аламейский. – Просто уточните, почему разделили артефакты на четыре группы, и приступайте к неклассифицированным предметам.

Я кивнула и коротко объяснила принцип своего разделения. Затем началась настоящая работа: я просматривала артефакты, до которых не дошли специалисты герцога. Вносить данные в списки и нумеровать предметы мне помогали без смешков и въедливых уточнений. Если не приняли, то хотя бы поверили в мои возможности.

Глава тринадцатая, в которой раскрывается особый секрет герцога

Когда я завершила работать с последним ящиком, слуга в темно-зеленой ливрее сообщил, что король желает видеть его светлость. Чародей бросил на меня быстрый довольный взгляд и неожиданно повелел идти с ним.

Я увижу короля? Нет, скорее всего, я подожду под дверью, пока они будут разговаривать.

Лифт, затем потайной переход, который, как объяснил зачем-то чародей, сократил путь в два раза, и вот мы неподалеку от рабочего кабинета короля. Это я тоже узнала от Аламейского.

Неужели он нервничает? Иначе с чего вдруг на него накатила словоохотливость? Поневоле я и сама задергалась, а когда его окликнули, чуть не подпрыгнула.

– Ваша светлость! Вам срочное послание. Просили передать: здесь именно то, что вы давно ищете.

Запыхавшийся слуга вручил небольшую коробку.

Тонкие пальцы боевого чародея дрогнули, когда коснулись грубой бумаги. Похоже, это в самом деле невероятная вещь, раз он обо всем забыл.